возлюбленного и пропадала долго - многие годы. Так жепоступила и моя мать.

Я знаю потайной ход, где давно умершие конкистадорыохраняют тайны майя и

где стоит сам да Васко, шлем которого этот пес Торрес имелдерзость украсть

и выдать за свой собственный. Если бы ты не явился, я тожевынуждена была бы

отправиться разыскивать тебя, ибо ты мой суженый ипредназначен мне судьбой.

Вошла прислужница, за которой следовал копьеносец; Френсис с трудом

уловил, о чем они говорили на своем занятном староиспанскомязыке. Сердясь и

в то же время радуясь, королева вкратце передала ему содержание их

разговора:

- Мы должны сейчас же идти в Большой дом. Там будет свадебная

церемония. Жрец Солнца упрямится, не знаю почему, - бытьможет, оттого, что

ему не дали пролить вашу кровь на алтаре. Он очень кровожаден. Хоть он и

жрец Солнца, но разумом большим не обладает. Мне донесли,что он пытается

восстановить народ против нашего брака. Жалкий пес! - Онасжала руки, лицо

ее приняло решительное выражение, а глаза засверкалицарственным гневом. -

Я заставлю его поженить нас по старинному обычаю - передБольшим домом, у

алтаря бога Солнца!

- Послушай, Френсис, еще не поздно переменитьрешение, обратился к

нему Генри. - Право, это несправедливо! Ведь я же вытянул коротенькую

соломинку! Верно, Леонсия?

Леонсия не могла произнести ни слова. Они стояли всевместе у алтаря, а

за ними толпились Затерянные Души. В Большом доме заперлиськоролева и жрец

Солнца.

- Но вам ведь не хотелось бы, чтобы Генри женился на ней, не так ли,

Леонсия? - спросил Френсис.

- Как не хотелось бы, чтоб женились и вы, -возразила Леонсия. -

Одного только Торреса я с радостью отдала бы ей в мужья. Она мне не

нравится. Я не желала бы никому из моих друзей стать еемужем.

- Да вы, кажется, ревнуете, - заметил Генри. - АФренсис, по-моему,

не так уже подавлен своей участью.

- Но она же не какое-то чудовище, - сказал Френсис.- И я готов с

достоинством - и даже без особого огорчения -встретить свою судьбу. А

кроме того, должен тебе сказать. Генри, раз уж ты завелоб этом речь, что

она не вышла бы за тебя замуж, как бы ты ни просил.

- Ну, не знаю... - начал было Генри.

- В таком случае спроси у нее сам. Вот она идет.Посмотри, какие у нее

стали глаза. Сразу видно: быть беде. А жрец мрачен, кактуча. Сделай ей

предложение, и ты увидишь, как она его примет, пока я здесь.

Генри упрямо кивнул.

- Хорошо... я это сделаю, но не для того, чтобыпоказать тебе, какой я

покоритель женских сердец, а ради справедливости. Янечестно вел себя,

приняв твою жертву, теперь я хочу быть честным.

И прежде чем они успели ему пометать, он растолкалтолпу, подошел к

королеве и, оттеснив в сторону жреца, принялся ей что-то сжаром говорить, а

королева слушала и смеялась. Но смех ее предназначался недля Генри: она с

победоносным видом смеялась над Леонсией.

Не так уж много времени потребовалось королеве нато, чтобы отказать

Генри, после чего она подошла к Леонсии и Френсису; жрецследовал за нею по

пятам, за ним - Генри, тщетно старавшийся скрыть радость,которую вызвал в

нем этот отказ.

- Нет, ты только подумай! - воскликнула королева,обращаясь прямо к

Леонсии. - Добрый Генри только что сделал мне предложение. Это уже

четвертое за сегодняшний день. Значит, меня тоже любят! Ты когда-нибудь

слышала, чтобы четверо мужчин признались женщине в любви вдень ее свадьбы?

- Как четверо? - удивился Френсис.

Королева с неясностью посмотрела на него.

- Ты сам и Генри, которому я только что отказала.

А до вас - этот наглец Торрес. И только сейчас, вБольшом доме, - вот

этот жрец. - В глазах ее вспыхнул гнев, щеки зарделисьрумянцем. - Этот

жрец Солнца, давно уже изменивший своим обетам, этот полумужчина, захотел,

чтобы я вышла за него замуж! Собака! Тварь! И под конец этотдерзкий заявил,

что я не выйду замуж за Френсиса! Пойдемте! Я сейчас проучуего.

Она кивнула  своим телохранителям,  приказывая им окружить ее и

чужеземцев, а двум копьеносцам велела стать позади жреца.Увидев это, толпа

зароптала.

- Приступай, жрец! - резко повелела королева. - Нето мои люди убьют

тебя.

Жрец круто повернулся, видимо, собираясь воззвать кнароду, но при виде

приставленных к его груди копий прикусил язык ипокорился. Он подвел к

алтарю Френсиса и королеву, поставил их к себе лицом, сам поднялся на

возвышение у алтаря и, глядя на жениха с невестой и натолпившийся позади

них народ, сказал:

- Я жрец Солнца. Мои обеты священны. И как жрец,давший обет, я должен

обвенчать эту женщину Ту, Что Грезит - с этим пришельцем, с этим

чужеземцем, вместо того чтобы пролить его кровь на нашемалтаре. Мои обеты

священны. Я не могу изменить им. Я отказываюсь соединитьэту женщину с этим

мужчиной. От имени бога Солнца я отказываюсь совершитьобряд...

- Тогда ты умрешь, жрец, и немедленно! - злобнопрошипела королева и

кивком головы велела ближайшим копьеносцам приставить кнему копья, а

остальным - направить их против зароптавших, готовых выйтииз повиновения

Затерянных Душ.

Наступила томительная пауза. И длилась она почти целуюминуту. Никто не

произнес ни слова, никто не шелохнулся. Все стояли, точно окаменев, и

смотрели на жреца, в чью грудь были нацелены копья.

Тот, чья кровь и чья жизнь были поставлены на карту, первым нарушил

тишину: он сдался. Спокойно повернувшись спиной кугрожавшим ему копьям, он