возможно, главное - это правила чести, которые они сами жеи изобретают, а

для женщин главное - веления их любящего сердца; я сама, как женщина,

вынуждена смиренно в этом признаться.

- Возможно, что вы и правы. Честь, как математика, имеет свои

логические, объяснимые законы. Стало быть, для женщин несуществует никаких

нравственных правил, а только...

- Только настроение, - докончила за него Леонсия.

Тут Генри и королева позвали их и положили такимобразом конец их

беседе. Френсис с Леонсией поспешили присоединиться к ним, и все вместе

стали рассматривать огромную паутину.

- Видали вы когда-нибудь такую чудовищную паутину? - воскликнула

Леонсия.

- Интересно было бы посмотреть на чудовище, котороесоткало ее, -

заметил Генри.

- М-да, но все-таки лучше смотреть на него, чем бытьтаким, как он, -

сказал Френсис.

- Наше счастье, что нам не надо идти этим путем, -сказала королева.

Все вопросительно посмотрели на нее.

- Вот наш путь, - указала она рукой на поток. - Мне это хорошо

известно. Я часто видела его в моем Зеркале Мира. Когдамоя мать умерла и

была погребена в водовороте, я следила в Зеркале Мира за еетелом и видела,

как оно доплыло до этого места и поток понес его дальше.

- Но это же было мертвое тело, - быстро возразилаЛеонсия.

Соперничество между ними тотчас вспыхнуло с новойсилой.

- Один из моих копьеносцев, красавец юноша, - спокойно продолжала

королева, - осмелился - увы! - посмотреть на меняглазами любви. Он был

брошен живым в водоворот. Я тоже следила за ним в ЗеркалеМира. Он доплыл до

этого места и вылез из воды. Я видела, как он проползсквозь паутину вон

туда, к свету, и сразу же бросился назад, прямо в поток.

- Еще один мертвец, - мрачно процедил Генри.

- Нет, я продолжала следить за ним в Зеркале, и хотянекоторое время

вокруг была сплошная тьма и мне ничего не было видно, под конец - и

довольно скоро - он очутился на поверхности большой реки,освещенной ярким

солнцем, подплыл к берегу, - я прекрасно помню, что это быллевый берег, -

вылез из воды и скрылся среди больших деревьев, какие нерастут в Долине

Затерянных Душ.

Но, как и Торреса, их всех ужасала мысль, что надо броситься в эту

темную реку, исчезавшую под скалой. Однако королева стоялана своем.

- Вы видите эти кости животных и людей, которыеубоялись реки и хотели

выбраться на свет иным путем? Это все были живые существа - поймите! И вот

что от них осталось! А скоро и этого не будет.

- И все же, - сказал Френсис, - мне вдруг такзахотелось посмотреть

на солнце! Побудьте все здесь, пока я пойду на разведку.

Вытащив свой пистолет-автомат, которому ничуть неповредила вода, ибо

пули в нем были водонепроницаемые, он прополз в отверстие между нижними

нитями паутины. Как только он исчез из виду, Леонсия,королева и Генри

услышали выстрелы. И почти тут же снова появился Френсис: он пятился,

отстреливаясь, а на него наступал творец паутины - гигантский паук, от

одной его волосатой лапы до другой было не меньше двух ярдов. Одетое

панцирем туловище, от которого в разные стороны расходились лапы, было

величиной с корзину для бумаг. Весь изрешеченный пулямиФренсиса, он все еще

боролся со смертью. Падая, он гулко стукнулся о плечи и спину Френсиса и,

отскочив, все еще продолжая беспомощно махать в воздухе волосатыми лапами,

рухнул в бурлящую воду. Четыре пары глаз следили за тем, как поток домчал

его до скалы, затянул под нее и унес прочь.

- Где один, там должен быть и другой, - с сомнением глядя на

отверстие, откуда лился дневной свет, заметил Генри.

- Здесь, здесь единственный путь, - сказалакоролева, указывая на

реку. - Пойдем, мой муж, в объятиях друг другапрорвемся сквозь тьму в

солнечный мир. Помни, я никогда не видела его и скоро благодаря тебе увижу

впервые.

Она раскрыла ему объятия, и Френсис не мог отринуть ее.

- Это всего лишь отверстие в отвесной скале, а под ним пропасть в

тысячу футов глубиной, - поделился Френсис со своимиспутниками тем, что

видел, когда пролез сквозь паутину. И, обняв королеву, онпрыгнул вместе с

нею в поток.

Генри тоже обнял Леонсию и собирался прыгнуть следомза ними, но она

остановила его.

- Почему вы приняли жертву Френсиса? - спросила она.

- Потому что... - Он умолк и с удивлением уставилсяна нее. - Потому

что я хотел быть с вами, - закончил он. - И ещепотому, что я с вами

обручен, а Френсис был тогда свободен. К тому же, если я не ошибаюсь,

Френсис вполне доволен, своей участью.

- Нет, - убежденно покачала она головой. - Просто он рыцарь по

натуре и ведет себя соответственно, чтобы не оскорблятьчувств королевы.

- Ну, не знаю. Помните, перед алтарем у Большогодома я сказал, что

пойду и предложу королеве руку и сердце, а он засмеялся исказал, что она не

выйдет за меня замуж, даже если я буду умолять ее обэтом. Из этого можно

сделать только один вывод: что он сам хотел на нейжениться. Да собственно

почему бы ему и не жениться? Он холостяк. А она такаякрасавица.

Но Леонсия едва ли слушала его. Внезапно она рывкомоткинулась назад и,

глядя ему прямо в глаза, спросила:

- Как вы меня любите? Любите страстно? Безумно? Можетели вы сказать,

что я для вас - все на свете и даже больше, гораздо больше?

Он только с изумлением смотрел на нее.

- Так можете или нет? - допытывалась Леонсия.