Каллагэн говорил очень буднично, но от лица отхлынула кровь,оно стала белым, как полотно.

— Потом произошло тоже самое, что и в проулке за «Домом»:парень исчез, одежда осталась. Я это ожидал, но не мог знать наверняка, будетвсе как в прошлый раз или нет.

— Одного раза недостаточно, — пробормотала Сюзанна.

Каллагэн кивнул.

— В тот раз жертвой был юноша лет пятнадцати, пуэрториканец,может, доминиканец. Между ног у него стоял транзисторный приемник. Какаязвучала музыка, не помню. Возможно, «Кто-то сегодня спас мне жизнь». Прошлопять минут. Я уже собрался щелкнуть пальцами у него под носом или похлопать пощекам, когда он моргнул, покачнулся, тряхнул головой и пришел в себя. Увиделменя, стоящего перед ним, и первым делом схватился за свой транзистор. Прижал кгруди, как ребенка. «Что тебе нужно?» — спросил он. Я ответил, что мне ничегоне нужно, совершенно ничего, но меня заинтересовала лежащая перед ним одежда.Юноша посмотрел вниз, присел, начал рыться в карманах. Я решил, что рыться онбудет долго, и ушел, не опасаясь, что он побежит за мной. Вот так я убилвторого вампира. С третьем проблем уже не возникло. С четвертым тем более. Кконцу августа я довел счет до шести. Шестой стала женщина, которую я видел в«Марин мидленд банк». Получается, что Нью-Йорк — маленький мир, не так ли?

Очень часто я приходил на угол Первой-авеню и Сорок седьмойулицы и стоял перед «Домом». Иногда появлялся там ближе к вечеру, когда пьяницыи бездомные стекались к обеду. Случалось, что Роуэн выходил и беседовал с ними.Сам он не курил, но всегда носил в кармане пару пачек и раздавал пьяницам, покасигареты не заканчивались. Я не пытался прятаться от него, а он, если и замечалменя, то не подавал виду.

— Должно быть, ты к тому времени изменился, — заметил Эдди.

Каллагэн кивнул.

— Волосы у меня отросли до плеч и поседели. Появиласьборода. И уж конечно, я более не следил за одеждой. Половина доставалась мне отвампиров. Одним из них был велосипедист-курьер. Так что я носил его сапоги.Конечно, не туфли «Бэлли», но почти новые и моего размера. Очень прочные. Онидо сих пор у меня, — он мотнул головой в сторону дома. — Но я не думаю, что всеэто помешало бы ему узнать меня. Имея дело с алкоголиками, наркоманами ибездомными, которые лишь одной ногой в реальности, а второй-то — в Сумеречнойзоне, привыкаешь к тому, что люди сильно меняются, и обычно не в лучшуюсторону. Учишься видеть, кто скрывается под новыми синяками и слоями грязи. Ядумаю, что дело в следующем: я стал одним из тех, кого ты, Роланд, называешьбродячими мертвяками. Невидимым для мира. Но мне представляется, что эти люди…эти бывшие люди, накрепко привязаны к Нью-Йорку…

— Они не уходят далеко, — согласился Роланд. Самокрутку ондавно докурил. Ломкой бумаги и табачных крошек хватило на две затяжки. —Призраки всегда обитают в одном доме.

— Разумеется, в одном, бедняжки. А мне хотелось уехать.Каждый день солнце садилось чуть раньше, и каждый день я чувствовал, что зовтех дорог, тех тайных хайвеев, становится чуть сильнее. Частично, причинуследовало искать в знаменитом географическом методе лечения жизненных проблем.Наверное, я уже убедил себя, что он мне поможет. Совершенно нелогичная, номощная вера в то, что переезд все изменит в лучшую сторону. Частично в надежде,что в другом месте, более открытом месте, больше не придется иметь дело ни свампирами, ни с ходящими трупами. Но был и еще один момент. Ну… пожалуй,решающий, — Каллагэн улыбнулся, точнее, чуть растянул губы, обнажив десны. —Кто-то начал на меня охотиться.

— Вампиры, — догадался Эдди.

— Д-да… — Каллагэн прикусил губу, потом повторил, болееуверенно. — Да. Но не просто вампиры. Это предположение представлялось наиболеелогичным, но было не совсем верным. По крайней мере, я знал, что это немертвяки. Они могли меня видеть, но плевать на меня хотели, может, тольконадеялись, что я могу вернуть их в мир живых. Вампиры третьего типа меня засечьне могли, я это вам уже говорил, уж тем более догадаться, что именно я на нихохочусь. Осмотрительностью, памятью на лица, они не отличались, в какой-тостепени и им была свойственна амнезия, которая возникала у их жертв.

Впервые я понял, что мне грозит опасность, в одну из ночей,которую проводил в парке на Вашингтон-сквер, незадолго до того, как убилженщину из банка. Парк стал для меня домом, и не только для меня. Летом онпревращался в общежитие под открытым небом. У меня даже появилась любимаяскамья, хотя мне и не удавалось занимать ее каждую ночь… я и подходил к ней некаждую ночь.

В тот вечер, душный, с далекими раскатами грома, сзарницами, чувствовалось, что гроза может докатиться и до Нью-Йорка, я появилсяв парке около восьми вечера. С бутылкой в бумажном пакете и книгой Эзры Паунда«Кантос». Направлялся к своей скамье, когда увидел на спинке соседней надпись,нанесенную спреем: «ОН ПРИХОДИТ СЮДА, У НЕГО ОБОЖЖЕНА РУКА».

— Господи, — прошептала Сюзанна.

— Я тут же ушел из парка и провел ночь в проулке в двадцатикварталах от него. Я нисколько не сомневался, что в этой надписи речь шла обомне. Через два вечера я снова увидел ту же надпись, на тротуаре около бара наЛексингтон-авеню, где я часто пропускал стаканчик, а иногда съедал сэндвич. Наэтот раз ее сделали мелом на асфальте, и подошвы прохожих практически стерлиее, но я все-таки сумел прочитать: «ОН ПРИХОДИТ СЮДА, У НЕГО ОБОЖЖЕНА РУКА». Авокруг роились кометы и звезды, словно автор хотел замаскировать надпись. Вквартале от бара, на знаке «Стоянка запрещена», черным маркером написали:«ВОЛОСЫ У НЕГО В ОСНОВНОМ СЕДЫЕ». Наутро я увидел надпись на борту автобуса:«ВОЗМОЖНО, ЕГО ЗОВУТ КОЛЛИНГВУД». Спустя два или три дня, в тех местах, где ячасто бывал, мне стали попадаться постеры, какие развешивают хозяева пропавшихдомашних животных. Я видел их в Нидл-Парке, в западной части Центральногопарка, у бара «Городские огни» на Лексингтон-авеню, в паре клубов в Виллидж.

— Постеры поиска пропавших домашних животных, — промурлыкалЭдди. — Знаешь, блестящая, между прочим, идея.

— Все одинаковые, — продолжил Каллагэн. — «ВЫ НЕ ВИДЕЛИНАШЕГО ИРЛАНДСКОГО СЕТТЕРА? ОН ГЛУПЫЙ И СТАРЫЙ, НО МЫ ЕГО ЛЮБИМ. У НЕГООБОЖЖЕННАЯ ПРАВАЯ ПЕРЕДНЯЯ ЛАПА. ОТКЛИКАЕТСЯ НА КЛИЧКИ КЕЛЛИ, КОЛЛИНС ИКОЛЛИНГВУД. МЫ ЗАПЛАТИМ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ». А ниже ряд долларовыхзначков.

— И для кого развешивались эти постеры? — спросила Сюзанна.

Каллагэн пожал плечами.

— Не знаю. Может, для вампиров.

Эдди устало потер лицо.

— Ладно, давайте разбираться. У нас есть вампиры третьеготипа… бродячие мертвяки… а теперь появляется эта третья компания. Члены которойразвешивает постеры, использующиеся в случае потери домашнего животного, норечь в них идет совсем не о домашнем животном, и что-то пишет на стенах,дорожных знаках и тротуарах. Кто они?