– Не совсем. Кинезганцы были почти полностью уничтоженыв войне со стириками, но они теперь стали жизненно важны для киргаев, посколькубыли единственными имевшимися в распоряжении Киргона войсками, которые моглиперейти границу. Киргон велел киргаям заняться воспроизводством новых армий изэтих некогда презренных низших полукровок. Киргаи были превосходными солдатамии безоговорочно подчинялись приказам. Они посвятили кинезганским женщинам всесвое внимание, совершенно забросив своих собственных. К тому времени, когда ониосознали свою ошибку, все киргайские женщины уже вышли из возраста, когда моглирожать. Легенда гласит, что последний киргай умер около десяти тысяч лет назад.

– Это возводит идиотизм до вершин искусства, не такли? – заметил Стрейджен. Заласта тонко улыбнулся.

– Так или иначе, там, где когда-то была Кирга, теперьрасположена Кинезга. Населяет ее раса уродов и недоумков, которые существуютлишь за счет того, что через Кинезгу проходят основные караванные пути междуТамулом и западными эленийскими государствами. Остальной мир взирает на этихпотомков непобедимых киргаев с глубочайшим презрением. Они пронырливы,трусливы, вороваты и омерзительно раболепны – достойная судьба для отпрысковрасы, которая некогда полагала себя достаточно божественной, чтобы править всеммиром.

– История – такой мрачный предмет, – вздохнулКелтэн.

– Однако Кинезга – не единственное место, где являютсяпризраки прошлого, – прибавил Заласта.

– Мы это уже заметили, – отозвался Тиниен. –Эленийцы в западном Астеле убеждены, что к ним вернулся во плоти Айячин.

– Тогда, вероятно, вы слышали и о человеке по имениСабр? – спросил Заласта.

– Мы даже пару раз встречались с ним, – рассмеялсяСтрейджен. – Не думаю, чтобы он представлял собой серьезную угрозу. Этопросто недозрелый позер.

– Впрочем, он вполне подходит для западныхастелийцев, – добавил Тиниен. – Их всех затруднительно назватьумниками.

– Я встречался с ними, – с гримасой отвращениязаметил Заласта. – Однако Кимеар из Даконии и барон Парок, егоглашатай, – противники посерьезнее. Кимеар был одним из людей, родившихсяв седле, которые время от времени появляются в эленийском обществе. Он покорилдва других эленийских королевства в западном Астеле и основал одну из тех«тысячелетних» империй, которые то и дело возникают в мире, чтобы развалитьсяна куски со смертью их основателя. Герой Эдома – Инсетес, живший в бронзовомвеке, которому действительно удалось нанести киргаям первое серьезноепоражение. Его глашатая зовут Ребал. Это, разумеется, не настоящее его имя.Разжигатели политических страстей, как правило, действуют под вымышленнымиименами. Айячин, Кимеар и Инсетес отвечают простейшим эмоциональным порывамэленийцев – прежде всего обилием мускулов и физической силой. Я ни за что насвете не хотел бы обидеть вас, друзья мои, но у вас, эленийцев, какое-тонездоровое пристрастие к разрушению и поджогу чужих жилищ.

– Это один из недостатков нашей расы, – призналУлаф.

– Арджуны представляют для нас иную проблему, –продолжал Заласта. – Они принадлежат к тамульской расе, и их заветныестремления более сложны. Тамульцы вовсе не стремятся править миром – они простохотят получить его в собственность. – Заласта мимолетно улыбнулсяОскайну. – Впрочем, как представители своей расы арджуны не слишкомпривлекательны. Их герой – человек, который изобрел работорговлю.

Миртаи со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы, и еерука сама собой потянулась к кинжалу.

– Что-нибудь не так, атана? – мягко спросилОскайн.

– Мне доводилось иметь дело с арджунскимиработорговцами, – отрывисто ответила она. – Когда-нибудь, надеюсь, явстречусь с ними снова, и уж на сей раз я не буду ребенком.

Спархок вдруг осознал, что Миртаи никогда не рассказывала имо том, как она стала рабыней.

– Этот арджунский герой более свежего происхождения,чем прочие, – продолжал Заласта. – Жил он в двенадцатом столетии, иимя его – Шегуан.

– Мы слыхали о нем, – мрачно сказалЭнгесса. – Его люди завели обычай нападать на учебные лагеря атанскихдетей. Мы более или менее убедили арджунов больше так не делать.

– Звучит зловеще, – заметила баронесса Мелидира.

– Это было настоящее бедствие, баронесса, – сказалОскайн. – В семнадцатом столетии арджунские работорговцы устроили набег наАтан, и имперский администратор поддался чувству справедливого гнева. Онприказал атанам устроить карательный поход в Арджуну.

– Мои соотечественники до сих пор поют песни об этомпоходе, – почти мечтательно проговорил Энгесса.

– Что, так плохо? – негромко спросил Эмбан уОскайна.

– Чудовищно, – ответил тот. – Безголовыйосел, отдавший этот приказ, не понимал, что когда велишь атанам что-то сделать,необходимо особо запретить применение некоторых мер. Болван попросту дал атанамполную волю. Они повесили короля Арджуны и загнали его подданных в южныеджунгли. Нам пришлось затратить почти двести лет на то, чтобы уговоритьарджунов слезть с деревьев. Это был тяжкий удар по экономике всего континента.

– Эти события относятся к более недавнемупрошлому, – отметил Заласта. – Арджуны всегда были работорговцами, иШегуан был лишь одним из тех, кто действовал в северной Арджуне. Он был преждевсего организатором. Он создал невольничьи рынки в Кинезге и привел в системуразмеры взяток, которыми защищались невольничьи караваны. В Арджуне мывстречаемся с той особенностью, что глашатай древнего героя кудапримечательнее, чем сам герой. Его имя – Скарпа, это умный и опасный человек.

– Как насчет самого Тамула и Атана? – спросилЭмбан.

– И мы, и атаны оказались нечувствительны к этойзаразе, ваша светлость, – ответил Оскайн. – Видимо, все дело в том,что тамульцы чересчур большие эгоисты, чтобы иметь героев и беззаветно ихпочитать, а еще потому, что атаны древности были настолько меньше нынешних своихпотомков, что современные атаны смотрят на них свысока. – Оскайн с лукавойусмешкой покосился на Энгессу. – Весь мир с замиранием сердца ждет тогодня, когда появится первый атан ростом выше десяти футов. Подозреваю, что вэтом-то и состоит конечная цель их искусственного отбора. – Оскайнповернулся к Заласте. – Твои сведения куда подробнее наших, мудрый, –одобрительно заметил он стирику. – Все ученые Империи не добыли ничеголучше отрывочных и неясных сведений об этих людях.