– В моем распоряжении самые разнообразные источники,ваше превосходительство, – ответил Заласта. – Однако эти древниеперсонажи сами по себе не представляют особой опасности. Атаны легко справилисьбы с чисто военными беспорядками, но в том-то и дело, что нынешние беспорядкине только военного свойства. Кто-то играет на самых темных сторонахчеловеческого воображения, воплощая ужасные образы фольклора. Уже виделивампиров, оборотней, вурдалаков, огров и даже тридцатифутового великана. Властисчитают эти явления суеверной чепухой, но простые люди Империи охвачены ужасом.Мы не можем быть уверены в реальности этих тварей, но если перемешать их ссамыми настоящими троллями, древними людьми и киргаями, это ввергает народ внастоящую панику. В довершение всего, происходит немало природных катаклизмов –чудовищные бури, смерчи, землетрясения, извержения вулканов, а кое-где даженебольшие затмения. Простолюдины Тамульской империи стали так пугливы, чтобросаются наутек от кролика или стайки воробьев. У этих случаев нет никакойзакономерности. Они просто происходят то здесь, то там, а потому нет никакойвозможности вычислить, где, когда и что именно случится в следующий раз. Вот счем мы столкнулись, друзья мои, – с кампанией ужаса, которая охватила веськонтинент, частью реальной, частью иллюзией, частью порождением самойобыкновенной магии. Если не начать бороться с этим – и как можно скорее, –народ сойдет с ума от страха. Империя рухнет, и в ней станет править ужас.

– А какие же плохие новости ты припас для нас,Заласта? – осведомился Вэнион. Заласта коротко усмехнулся.

– Вам бы все шутить, лорд Вэнион, – сказалон. – Друзья мои, сегодня после обеда у вас будет возможность обогатитьсяновыми сведениями. Все вы приглашены на заседание Тысячи. Ваш визит весьмаважен с политической точки зрения, и – хотя Совет редко в чем приходит кполному согласию – существует мощное негласное мнение, что в этом случае нам свами по пути. – Заласта помолчал и вздохнул. – Приготовьтесь также ковспышкам враждебности, – предостерег он. – В Совете есть люди, укоторых пена идет изо рта при слове «элениец». Уверен, что они попытаютсяспровоцировать вас.

– Спархок, – негромко проговорила Даная, –происходит нечто, чего я не могу понять.

Дело было вскоре после разговора с Заластой. Спархокудалился в один из укромных уголков сада Сефрении, взяв у Вэниона стирикскуюрукопись, и теперь без особого успеха пытался разобраться в стирикскомалфавите. Даная отыскала его в этом убежище и сразу забралась к нему на колени.

– Я-то думал, что ты всемудрая, – заметилон. – Разве это не одно из твоих качеств?

– Перестань. Что-то здесь ужасно не так.

– Почему бы тебе не поговорить об этом с Заластой? Онведь поклоняется тебе, разве нет?

– С чего это ты взял?

– Я думал, что ты, он и Сефрения выросли в однойдеревне.

– И что из того?

– Я просто заключил, что все жители деревни поклонялисьтебе. Было бы логично, если бы ты появилась на свет в деревне своихприверженцев.

– Ты, кажется, совсем не понимаешь стириков. Скучнее ясроду ничего не слышала – целая деревня приверженцев одного Бога. Какая тоска!

– Для эленийцев это обычное дело.

– Эленийцы еще и едят свинину.

– Что ты имеешь против свинины? – Данаюпередернуло. – Так кому же поклоняется Заласта, если он не из твоихприверженцев?

– Он не стал говорить нам, а расспрашивать об этомужасно невежливо.

– Как же он тогда умудрился стать членом Тысячи? Ядумал, что для этого нужно быть верховным жрецом.

– Заласта не входит в Тысячу и не желает этого. Онпросто дает им советы. – Даная поджала губы. – Мне не стоило быговорить это, Спархок, но не жди от Совета особой премудрости. Все верховныежрецы весьма набожны, но это не требует большого ума. Кое-кто из Тысячи просточудовищно туп.

– Ты так и не смогла понять, какой бог стоит за всеминынешними беспорядками?

– Нет. Кто бы это ни был, он не хочет, чтобы остальныеузнали его, а у нас есть способы прятать свое присутствие. Единственное, что ямогу сказать точно, – это не стирикский бог. Будь очень внимателен насегодняшнем заседании, Спархок. У меня стирикский темперамент, и я могуупустить кое-что только потому, что привыкла к стирикам.

– Что именно я должен искать?

– Не знаю. Используй свою интуицию. Ищи фальшивых нот,промахов, любого намека на то, что некто не есть на самом деле то, чем онпритворяется.

– Ты подозреваешь, что кто-то из Тысячи работает наврага?

– Я этого не сказала. Я просто сказала, что что-то нетак. У меня предчувствие – как тогда, в доме Котэка. Здесь есть что-то, чего недолжно быть, и я ни за что на свете не сумею сказать, что именно. Постарайсявыяснить, в чем дело, Спархок. Нам это очень нужно.

Совет Тысячи собирался в величественном мраморном здании всамом центре Сарсоса. Эта мраморная громада подавляла – казалось, она дерзко ибесцеремонно расталкивает соседние здания, выдвигаясь вперед. Подобно всемобщественным сооружениям, это здание было совершенно лишено человеческого теплаи уюта. Широкие гулкие мраморные коридоры и массивные бронзовые дверипредназначались для того, чтобы вызвать у человека, оказавшегося там, чувствособственной ничтожности и незначительности.

Заседания проводились в большом полукруглом зале, гдеступенчатыми ярусами располагались мраморные скамьи. По бокам ярусов тянулисьлестницы. Ярусов, разумеется, было десять, и места на каждом ярусерасполагались на равном расстоянии друг от друга. Все это было весьма логично.Архитекторы вынуждены придерживаться логики, иначе в один прекрасный деньпостроенное ими здание рухнет им на головы.

По предложению Сефрении, Спархок и другие эленийцыоблачились в простые белые одеяния, дабы избежать тех неприятных ассоциаций,которые неизбежно вызывает у всякого стирика вид вооруженного эленийца. Рыцари,однако, оставили под одеяниями мечи и кольчуги.

Зал был полупустым – часть Совета, как обычно, была занятакакими-то другими делами. Члены Тысячи сидели на скамьях или расхаживали позалу, негромко переговариваясь. Некоторые целеустремленно переходили от одногоколлеги к другому, о чем-то беседуя с серьезным видом. Другие смеялись ишутили, а кое-кто и дремал.

Заласта провел гостей вперед, где для них полукругом былирасставлены кресла.