– Я-то думала, что ты всю неделю будешь плавать с аквалангомили с маской.

– Ну уж нет. Там меня поджидают акулы. Ветер подул сильнее,заливая сидящих на балконе потоками воды.

– Пойдем и снимем с себя все, – сказал Митч, вставая.

Примерно через час погода все-таки начала меняться. Дождьвначале ослабел, потом начал моросить, а вскоре и вовсе кончился. Небопрояснилось, тучи уходили на северо-восток, к Кубе. Незадолго до захода накороткое время выглянуло солнце. Его появление опустошило бунгало, домикиместных жителей, номера в отелях – все тут же устремились по еще не просохшемупеску к воде. “Румхедс” внезапно оказался набитым игроками в дартс и умиравшимиот жажды туристами. Возобновилась оборванная на середине партия в домино. У“Пальм” музыканты взяли в руки свои инструменты, над пляжем поплыла ужезнакомая Митчу мелодия регги.

Вместе с Эбби они бесцельно шагали вдоль кромки прибоя внаправлении Джорджтауна, прочь от того места, где когда-то он сидел с девушкой.Время от времени он ловил себя на мысли о том, что не может забыть ни ее, нифотографии. Он решил, что девушка была профессионалкой, что Де Вашер заплатилей за то, чтобы она соблазнила его и подставила под объективы скрытых камер. Онне рассчитывал увидеть ее в этот раз.

Как бы по сигналу, музыка вдруг смолкла, прогуливавшиеся попляжу замерли, шум в баре стих, и тысячи глаз устремились к той точке нагоризонте, где нижний край солнечного диска соприкоснулся с поверхностью воды.Крошечные облака, остатки бушевавшей днем грозы, вместе с солнцем медленнопогружались в воду. Заходящее светило окрашивало их в красные, желтые, розовыетона. На несколько мгновений небо превратилось в огромный кусок холста,раскрашиваемый мощными взмахами невидимой кисти. Затем оранжевый диск полностьюушел под воду, облака стали черными и медленно разошлись. Такими бывали наостровах закаты.

Со страхом и всеми мыслимыми предосторожностями Эбби правиладжипом на забитых транспортом узеньких улицах торгового квартала. Ведь она былародом из Кентукки, и ей никогда прежде не приходилось ездить по левой сторонедороги. Митч подсказывал ей, куда править, и одновременно не сводил глаз сзеркала заднего вида. Тротуары были полны туристов, разыскивающих взглядами ввитринах беспошлинные фарфор, хрусталь, парфюмерию, кинофотоаппаратуру иювелирные изделия.

Митч указал ей на незаметную боковую улочку, и джип резкосвернул в нее, разделив надвое большую группу туристов. Он поцеловал жену.

– Буду здесь в пять.

– Не забывай про осторожность, – сказала она. – Я отправлюсьв банк, а потом вернусь на пляж, поближе к бунгало.

Он хлопнул дверцей и исчез в проходе между двумямагазинчиками. Проход вывел на более широкую улицу, упирающуюся в Поросячийзалив. Митч нырнул в небольшую, полную туристов лавку, где торговали рубашками,соломенными шляпами и солнцезащитными очками. Он выбрал рубашку с кричащимижелтыми и зелеными цветами и широкополую панаму и уже через две минуты уселсяна заднее сиденье притормозившего у лавки такси.

– В аэропорт. И побыстрее. Посматривай, чтобы никто неувязался следом.

Таксист не отозвался. Проехав мимо зданий банков, онивыбрались на шоссе, и уже через десять минут машина остановилась перед зданиемаэропорта.

– За нами кто-нибудь ехал? – обратился к водителю Митч,доставая деньги.

– Нет, дружище. Четыре доллара десять центов. Митч бросил насиденье пятерку и быстро прошел внутрь. Рейс местной компании на островКайман-Брак был ровно в девять. У прилавка с сувенирами он купил чашку кофе испрятался между двух рядов полок, уставленных всякими безделушками. Поглядываяиз своего укрытия в сторону зала ожидания, он не заметил никого. Конечно, ондаже не представлял себе, как они могли выглядеть, но, во всяком случае, он неувидел никого, кто бы шнырял по залу в поисках потерявшегося друга илиродственника. Может, они последовали за джипом, а, может, прочесывали торговыйквартал. Все возможно.

За семьдесят пять местных долларов он купил заранеезарезервированный последний билет на десятиместный трехмоторный “Трисландер”.Эбби заказала его по телефону-автомату вечером того дня, как они прилетели. Всамый последний момент он бегом бросился по бетону к трапу и забрался в салон.Пилот закрыл дверь, машина начала двигаться к взлетной полосе. Других самолетоввидно не было. Где-то справа мелькнул маленький ангар.

Пассажиры-туристы восхищались бирюзовым морем и почти неразговаривали за время двадцатиминутного полета. Когда они уже подлетали кострову, пилот превратился на время в туристского гида и сделал в воздухеширокий круг, обращая внимание своих пассажиров на крутые утесы, отвеснообрывавшиеся в море на восточной оконечности острова. Без этих утесов, заметилон, островок был бы таким же плоским, как и Большой Кайман.

Машина мягко приземлилась на узкую полосу асфальта.

Рядом с небольшим каркасным домиком, на всех четырех стенахкоторого было намалевано краской слово “Аэропорт”, стоял мужчина, представительбелой расы, с приятными чертами лица, наблюдавший за высадкой. Это был РикЭклин, специальный агент. Стекавший градом пот насквозь промочил рубашку на егоспине. Он сделал едва заметный шаг вперед.

– Митч, – сказал он негромко, как бы самому себе.

Мгновение поколебавшись, Митч подошел к нему.

– Машина ждет нас.

– А где Тарранс? – Митч посмотрел по сторонам.

– Ты увидишь его.

– В машине есть кондиционер?

– К сожалению, нет. Извини.

Машине не хватало не только кондиционера, но и мощностидвигателя и поворотных огней. Это был автомобиль 1974 года выпуска, и Эклинобъяснил, пока они ехали по пыльной дороге, что на острове был не очень широкийвыбор марок, предлагавшихся напрокат. Единственной причиной того, чтопредставители правительства США были вынуждены арендовать эту машину, являласьневозможность обнаружить на острове такси. Слава Богу, что за столь короткоевремя удалось найти комнату.