Герцог крикнул раздраженно:

– Он остался!

– Что?

– Остался, дурак, – крикнул он еще злее, и японял, что «дурак» относится ко мне, а не к воеводе. Воевода поступил какверный слуга, как человек, давший присягу защищать принцессу любой ценой, ценойчести и всего-всего, перед чем такая малость как жизнь покажется вовсе мелочью,

Принцесса, не переставая чесаться, молча устремилась всторону деревьев. Я на миг задержался, вдруг да ей надо дать время науединение, но герцог ломанулся следом, и мои ноги сами понесли за ними.

Впереди посветлело, деревья расступились медленно ивеличественно, открывая самый прекрасный пейзаж, какой мне только довелосьувидеть, но гвоздь в сапоге кошмарнее всех фантазий Гете, и я за бегу ухватилсяза дерево. Далеко впереди виднелись дома, крыши блестели золотой соломой, наоколице группа селян собиралась с косами.

Донесся счастливый голосок принцессы:

– Это уже мои земли!

Герцог ухватил ее за узкую кисть, откуда и силы взялись,готовый бежать до самых городских врат замка принцессы. Оглянулся раздраженно:

– Что застыл, как пень?

– Бегите, – крикнул я. – Теперь вы вбезопасности!

Он не успел открыть рот, как я повернулся, ветер засвистел вушах, а деревья замелькали мимо как летящие стрелы.

Замок выдвинулся из-за леса мрачный и неприступный, мне подноги метнулось черное, я инстинктивно подпрыгнул, но, чтобы не упасть,ухватился за дерево. Меня трижды мотнуло вокруг ствола, сверху каркнулораздраженно, а когда мир перестал вращаться, я увидел оскаленную пасть волка икрасный язык.

– Ты настоящий герой, – сказал он спочтением. – Сразу на выручку друга! Сам погибай, но товарища выручай...Так и надо. Это было бы красиво и благородно. Я не хотел мешать, но вот этоткомок перьев настоял...

Сверху раздраженно каркнуло еще громче:

– Еще бы! Красивая и возвышенная смерть – это красиво,это трогает, даже у меня может выдавить скупую мужскую слезу, что прожигаеткамень. Особенно, когда мрет молодой и здоровый, на котором бы еще пахать ипахать. Мой лорд, ты же знаешь, что к замку нельзя подойти незамеченным. Тебяутыкают стрелами из сотни арбалетов, едва приблизишься на выстрел... Но этовот, которое в шерсти, нюхом учуяло выход... Понимаешь, высшие зрят с высотыполета, а всякие низшие все нюхом да нюхом, как пингвины.

Я перевел дыхание, чувствуя себя в самом деле глупо:

– Если пойдем подземным ходом, на выходе нас сразу жепо голове и в сумку. Хотя, с другой стороны, кто станет ждать, что найдетсягерой, который вернется тем же ходом, что и убежал?

Ворон каркнул:

– Рассуждаешь правильно. Как герой. Как настоящийгерой! И настоящий мужчина. Ты прав, никто не станет ждать, что найдется идиот,который вернется тем же ходом, что и убежал. Но... а вдруг там тоже такие жеидио... гм... такие же герои? Героев ведь не сеют, не растят, они сами откуда-тоберутся. Даже в наших краях. Так что я, как существо не слишком героическое, авсего лишь разумное, воспользовался бы другим ходом. Благо, их тутвидимо-невидимо.

Волк прорычал с отвращением:

– Мелкая душонка! Ни героизма тебе, нисамопожертвования. Тебе бы летучей мышью на людЇв кидаться, кровь сосать уневинных детишек... Мой лорд, здесь поблизости есть выход из замка. Он же ивход. На случай пожара и... ну, для всякой надобности. Если разгрести вон текусты, поднять там камень...

Не мешкая, я разгреб кусты, поднял камень, поднял остальныекамни, начал сомневаться, могли и приколоться над человеком, затем блеснулометаллическое кольцо, ухватился, потянул. Затрещало, словно ломался камень, отнатуги покраснело в глазах, потемнело, снова треск, появились ровные трещины,из щели пахнуло застоявшимся воздухом, полным запахов плесени.

Я поставил плиту торчком, сверху загремели жестяные крылья,пахнуло ветром. Ворон плюхнулся на каменный край огромный как птеродактиль,закачался, растопырив крылья. Шея его удлинилась на треть, все пыталсязаглянуть в темноту. Волк подошел принюхался:

– Мой лорд, я пойду с тобой.

Голос его был исполнен благородства и внутреннегодостоинства. Ворон быстро каркнул:

– И я... нет, я лучше поверху, поверху. Это нискольконе умаляет ваши достоинства, мой лорд, но, рожденный ползать... э-э... пустьдаже бегать по лесу, лижет лучше. Тьфу, кусает! Так что я, летать рожденный,подожду вас там, в замке.

Волк заворчал, шерсть вздыбилась, хоть не понял туманныхинсинуаций, но по-волчьи ощутил оскорбление, а я поспешно опустился в тесныйлаз. Дальше ход расширился, в подземном туннеле абсолютно темно, но наши глазапривыкли, и мы с волком все видели прекрасно, хоть и едва-едва, как в тумане.

Под ногами хлюпала невидимая вода. Я чувствовал как холодпробирается сквозь выделанную кожу тура, морозит лодыжки, словно я ступаю поснегу.

Волк проговорил совсем тихо:

– Выход близко... А вон там еще один...

Мы шли вдоль сплошной каменной стены. Если бы не волк, я низа что бы не ощутил какие участки глыб надо раскачивать, какие нажать. Наконецодна подалась, из щели пахнуло кислым. Глыба вывалилась на ту сторону, я сжалсяв ком, но вместо ожидаемого грохота только смачно чавкнуло.

Волк скользнул в дыру первым. Я пролез поспешно следом. Рукиуперлись в мокрое, склизкое. Волк сопел и тщательно вылизывался посреди темногоподвала с рядами кадушек с кислой капустой. Что кислая, можно было и незаглядывать под крышки, те поднимались, несмотря на тяжелые камни сверху.

У дальней стены пол поднимался по дуге, дверь чуть ли не употолка. Попробовал плечом, толстые доски из старого дуба, слегка подалось.

– Будь готов, – шепнул я.

Разбежавшись, стиснул зубы и грянулся в дверь плечом. Мывылетели, я ожидал грохота, лязга, но с той стороны был полузадушенный крик. Мыупали на мягкое, слабо хрустящее, словно давили мешок с макаронами. Поднимаясь,увидел вытаращенные глаза и расплющенный нос, остальное было под дверью. Сзадипрыгнул волк, оттолкнулся и помчался вперед по коридору. Для несчастного весволка оказался последней песчинкой: глаза лопнули как воздушные шарики, яощутил на щеке липкое, теплое, но вытираться некогда, с мечом в мускулистойруке ринулся за волком.

В конце коридора черный зверь с глухим рычанием рвал горловторому стражу. Дверь слегка приоткрылась, сверху бил ослепительный светфакела, слышался сильный запах горящей смолы.

Почти не глядя, я воткнул меч в грудь лежачему, и тут жевдвоем с волком проскользнули в широкое помещение с низким сводом, с двух сторониз щелей между каменными глыбами торчат факелы, вдоль стены разложены пыточныеинструменты, клещи, щипцы. крюки, сверла, буравчики, а на стенах развешанывовсе жуткого вида страшилища для сдирания кожи, вырывания костей...