— Это что, дочка, твой муж?

— Да, папенька, — потупившись ответила она.

— Ох… Чем же тебе звероящер-то не приглянулся?..

Смолянин тем временем ухватился за меня и, тяжело дыша,бормотал:

— Ох, отпустило… А я уже за всех тут перепугался.Никого бы не пожалел…

В этот миг Стас тоже увидел на полу колечко-оживитель,которое там так и валялось, взял его, поднял над головой и торжественно сказал:

— Вот оно! Вот — проклятый артефакт. Вещь не изсвоего времени. Как хроноскаф, как браслеты сфинксов… Из-за таких-то вещей всебеды и происходят! Кольцо надо срочно уничтожить. Но как?

— Я знаю! Дай-ка его мне! — сказал Смолянин,оживившись, и аккуратно выхватил колечко из его рук. — Я по этимделам — специалист. Так и так мне придется позаботиться, чтобы другоеволшебное колечко упало в кратер горы Ородруин. А пока… — он глянул натакой же перстень на пальчике Леокадии, — пока поношу. Обручальнымпобудет…

Он аккуратно надел кольцо на свой палец, чуть прищемивперепонку. И, улыбнувшись, они с Леокадией нежно прильнули друг к другу.

— В Ородруин?! — поразился я.

— А как ты думал? Долг есть долг. Я обязан помочьхоббитам спасти Средиземье. Вы ведь и сами знаете, что в этой книге должно бытьне семь томов, а только три, и все хорошо кончается. Не зря я столько времени ссобой эту штуку таскаю!

Он наклонился, вынул из-под стола свой чемоданчик, сломалпломбу, распахнул крышку… И мы увидели внутри… Мы увидели… Увидели какую-тооблезлую деревяшку.

— Это ножка от магического шкафа Кощея, — пояснилпереводчик. — Активный элемент прибора, погружающего в вымышленнуюреальность. Я ее из Департамента Защиты Реальности спер, когда на пенсиюуходил. А что?! — озираясь на наши укоризненные взгляды, воскликнулон. — Это даже не воровство! Я ее туда принес, я и унес. Мой артефакт, чтохочу, то и делаю!

— Но вы ведь собирались с Леокадией лететь на другиепланеты, снимать чары подобрения, — напомнил я.

— И полетим! — воскликнул Смолянин. — Сначалая ей помогу тут, потом она мне — там. А? — подмигнул он девушке иприжал ее к себе покрепче. — Муж и жена — одна сатана! Мы же ведь сней одной виной повязаны. Она реальные миры подобряла, а я — вымышленные.Теперича пришло время исправлять содеянное, но вместе-то оно веселей! А еслиеще и друг Кубатайчик с нами будет, так больше мне и желать нечего! И раньше онмне другом был, а как яйцо снес, и вовсе братом стал.

— Но «Властелина колец» ты ведь хочешь все-таки как разподобрить? — уточнил я.

— Это случай особый. Тут нужно замкнуть временнуюпетлю, чтобы парадокс не случился. Раз у нас в двадцать шестом веке этот тексттаким знают, значит, так тому и быть. Да и согласитесь: семь томов — этовсе-таки перебор… «Руки прочь от хоббитов!» — скажем мыпрофессору-маньяку…

— А ты, Леокадия, готова со Смолянином в книжкинырять? — поинтересовался я. .

— Я готова нырять с ним, куда он только пожелает. Зналибы вы, какое это счастье — просто слушаться своего мужа и любить его! Я натакое даже и не рассчитывала. А Смолянин у меня — мужчина видный, хотькуда. Все у него на месте, даже кое-что дополнительное имеется… Это я проперепонки, — вдруг покраснела она, — ну, может, и еще про что… Аглавное — с ним не соскучишься! Я, наверное, тоже себе перепонки отращу,красиво ведь! У прадедушки моего такие были. Я, когда маленькая была, напортрете в коридоре замка часто ими любовалась.

Музыканты тем временем зарядили «Шизгару», директор Сон нарадостях все вытаскивал и вытаскивал ящики с напитками и упаковки с едой.Попсовики лихо отплясывали и пили за здоровье молодых. Две изрядно потрепанныемумии совсем уже сдулись и с осоловелым видом сидели за столом. В принципе накаждой свадьбе можно увидеть личностей в таком примерно состоянии… Папа с мамойзнакомились с родителями Леокадии… Праздник катился своим чередом… И не толькоу нас в ресторане. Гудела вся страна, а то и вся планета.

— А ты? — спросил я Кубатая. — Ты как? Тыведь сейчас в прошлом, до твоего времени еще полтысячи лет! Как же ты вернешьсяв будущее?

Кубатай, потупившись, ответил:

— Я пока не знаю. Но, глядя на вас, мои юные друзья, японимаю, что на свете нет ничего невозможного. Нет и безвыходных положений.Как-нибудь да выкручусь.

— А может, тебе заморозиться? — предложилСтас. — А в будущем тебя разморозят и оживят.

— Можно и заморозиться, — отозвалсяКубатай. — Но я ведь теперь не только за себя отвечаю, — с нежностьюкивнул он на яйцо. — Не хочу я, чтобы мое дитя с младых ногтей«отморозком» называли! А оно гордое будет, все в отца. К тому ж его ещевысидеть надо. В корабле — тепло, покойно… Да и какая мне разница —будущее, прошлое?! Мне главное, чтобы интересно было! Так что покатаюсь я покасо Смолянином и с женой его. С ними — весело. Хотя иногда, конечно, игрустно бывает — без Марьюшки моей. Но, кто знает, может быть, еще инаоборот — не я к ней вернусь, а она меня разыщет. Как? Откуда ж мнезнать. Как-нибудь! Она ж у меня — Искусница!

В это время сзади к нам подошла Самогудова, приобняла нас сКостей за плечи и сказала:

— Ну что, ребятки, карьеру делать будем?! Дуэт у васклассный, а после этой трансляции ваш рейтинг — выше крыши! Надо бытьдураками, чтобы этим не воспользоваться.

Но мы оказались «дураками».

— Ну нет, — сказал я. — Спасибо, но с меняхватит. Я вот тут придумал вдруг: пойду-ка я в фотографы. Где мы только непобывали с братом, чего только не видели — а ни единого зримогосвидетельства не осталось. Вот и сейчас — свадьба идет! У Смолянина!.. Афотографа нет. Непорядок. Сбегаю-ка я домой за камерой…

— Зря, зря, Костя, отказываешься…

— Может, Стас? — предположил я. — У него,по-моему, больше способностей.

— Не-е, — протянул тот, оказавшисьпоблизости. — Дурак я, что ли, на сцене кривляться? У меня другие планы.Серьезные.

«Интересно, что за планы такие?» — подумал я, нопромолчал. Расскажет, куда денется.

Кубатай, Смолянин и Леокадия с родителями покинули Землю накорабле злувов утром следующего дня.

…Пока я все это записывал, дни бежали незаметно, и я нескучал. Приятно было наблюдать, как жизнь вокруг снова налаживается и какнормальные, иногда сердитые и раздраженные, но иногда добрые и справедливыелюди приводят в порядок свой мир. Сами, без всяких инопланетных помощников.

Но когда я закончил писать, стало скучновато. И как раз тутСтас затеял разговор:

— Я знаешь о чем думаю… Почему все-таки мы знаем«Властелина колец» в трех частях уже сейчас, когда Смолянин только собираетсякнижку «исправить»? Тебя это не удивляет?