— Ставь его вот сюда, — Роберт Джордан указал пальцем, —объясню потом. Вот так. Давай помогу. Вот, — сказал он, присаживаясь накорточки.

Он глянул в узкую, продолговатую расселину, замечая высотускал с одной и с другой стороны.

— Надо выдвинуть его дальше, — сказал он, — дальше, сюда.Вот. Хорошо. Ну, пока сойдет, а там надо будет сделать все как следует. Так.Подложи здесь несколько камней. Вот, возьми. Теперь другой, с этой стороны.Оставь зазор, так, чтобы можно было поворачивать ствол. Этот камень поближесюда. Ансельмо! Сходи в пещеру и принеси мне топор. Побыстрее. Неужели у вас небыло настоящей огневой точки? — спросил он Агустина.

— Мы всегда его ставили здесь.

— Это вам Кашкин так велел?

— Нет. Пулемет нам принесли, когда Кашкина уже тут не было.

— А тот, кто принес, не знал разве, как с ним обращаться?

— Нет. Принесли носильщики.

— Как это у нас все делается! — сказал Роберт Джордан. —Значит, вам его дали без всяких инструкций?

— Ну да, просто в подарок. Один нам и один Эль Сордо. Четыречеловека их принесли. Ансельмо ходил с ними проводником.

— Удивительно, как еще они не попались — вчетверомпереходить линию фронта!

— Я и сам думал об этом, — сказал Агустин. — Я думал, тот,кто их послал, так и рассчитывал, что они попадутся. Но Ансельмо провел ихблагополучно.

— Ты умеешь обращаться с пулеметом?

— Да. Выучился. Я умею. Пабло умеет. Примитиво умеет. ИФернандо тоже. Мы все его разбирали и опять собирали на столе в пещере, так ивыучились. Один раз как разобрали, так два дня собрать не могли. С тех пор ужебольше не разбирали.

— Но он действует?

— Да. Только мы цыгану и остальным не даем им баловаться.

— Вот видишь. Так, как он у вас стоял, от него никакоготолку не было, — сказал Роберт Джордан. — Смотри, Эти скалы не столько защищаютс флангов, сколько служат прикрытием для тех, кто на тебя нападает. Для такогопулемета нужно ровное поле обстрела. Но нужно, чтобы у тебя была возможностьпопадать и сбоку. Понял? Вот смотри. Теперь все это пространствопростреливается.

— Вижу, — сказал Агустин. — Нам, понимаешь, никогда неприходилось обороняться, только разве когда наш город брали. В деле с эшелоном— там были солдаты с maquina.

— Будем учиться все вместе, — сказал Роберт Джордан. — Нужнотолько соблюдать главные правила. Где же цыган, ведь его пост здесь?

— Не знаю.

Пабло проехал по ущелью, повернул и сделал круг на ровнойполяне, ставшей полем обстрела для пулемета. Потом Роберт Джордан увидел, чтоон спускается по склону, держась вдоль следа, оставленного лошадью, когда онашла вверх. Доехав до леса, он свернул влево и исчез за деревьями.

Не наткнулся бы он на кавалерийский разъезд, подумал РобертДжордан. А то прямо поведет на нас.

Примитиво натаскал сосновых веток, и Роберт Джордан сталвтыкать их сквозь снег в немерзлую землю рядом с пулеметом, так что ониприкрыли его с обеих сторон.

— Неси еще, — сказал он. — Надо устроить укрытие для всех,кто будет при пулемете. Не очень это хорошо получается, но пока сойдет, а когдаАнсельмо принесет топор, мы еще подправим. Теперь вот что, — сказал он. — Еслиуслышишь самолет, ложись сейчас же так, чтобы на тебя падала тень от скалы. Ябуду тут, у пулемета.

Солнце уже стояло высоко, дул легкий ветер, и среди скал, насолнце, было тепло и приятно. Четыре лошади, думал Роберт Джордан. Две женщины,я, Ансельмо, Примитиво, Фернандо, Агустин, потом этот, старший из братьев, фу,черт, никак не вспомню, как его зовут. Уже восемь. Это не считая цыгана.Значит, девять. Еще Пабло, ну, у того теперь своя лошадь, можно не считать.Андрес, вот как его зовут, старшего брата. Потом еще другой брат. Эладио.Десять. Это выходит меньше, чем по половине лошади на человека. Трое, скажем, останутсяздесь и будут обороняться, а четверо могут уйти. Пятеро, считая Пабло. Остаетсяеще двое, с Эладио даже трое. Где он, кстати сказать?

Один бог знает, что будет сегодня с Глухим, если до негодоберутся по следам на снегу. И надо же было, чтоб снег перестал именно тогда.Но он быстро растает, и это спасет дело. Только не для Глухого. Боюсь, что дляГлухого дела уже не спасешь.

Если только сегодня день пройдет спокойно и нам не придетсядраться, мы завтра управимся — даже теми силами, которые у нас есть. Я знаю,что управимся. Может быть, не очень хорошо. Не так чисто, как следовало бы, нетак, как хотелось бы все с??елать, но, максимально используя всех, мы управимся.Только бы нам не пришлось драться сегодня. Не дай бог, чтобы нам пришлосьсегодня драться.

А пока надо отсиживаться здесь, лучше ничего не придумаешь.Если двинуться куда-нибудь, мы только оставим лишние следы. Место, в концеконцов, подходящее, а если бы дело дошло до самого худшего, здесь есть тридороги. А там наступит ночь, и в темноте можно откуда угодно добраться домоста, чтоб утром сделать то, что нужно. Не знаю, почему меня это все тактревожило раньше. Ничего тут трудного нет. Хоть бы только самолеты вовремяподнялись в воздух. Хоть бы только это. Завтра на дороге будет пыль столбом.

Да, а сегодня день будет очень тихий или очень бурный. Славабогу, что мы спровадили отсюда кавалерийского коня. Даже если разъезд нападеттеперь на его след, едва ли они разберутся, куда этот след ведет. Подумают, чтоих головной остановился и повернул назад, и поедут по новому следу Пабло.Интересно, куда отправилась эта свинья. Должно быть, постарается запутатьследы, а потом, когда весь снег растает, сделает круг и понизу вернется сюда.От этой лошади он, правда, сам не свой. Может быть, и сбежит с ней вместе. Нуладно, пусть сам заботится о себе. Ему не привыкать. А у меня к нему все-такиособенного доверия нет.

Чем устраивать тут настоящую огневую точку, выгоднееиспользовать эти скалы и получше замаскировать пулемет там, где он стоит, а тоначнешь рыть и копать — и влипнешь, если вдруг наскочит кавалерия или налетятсамолеты. Можно и так удерживаться здесь до тех пор, пока в этом будет смысл,все равно я не могу здесь долго оставаться. Я должен взять свои материалы идвигаться к мосту, и Ансельмо тоже со мной пойдет. А если затеять тут бой, ктоже тогда останется, чтобы прикрывать нас?

И тут, оглядываясь по сторонам, он увидел цыгана,выходившего слева из-за скалы. Он шел вразвалку, покачивая бедрами, карабин былу него за плечом, его смуглое лицо все расплылось в улыбке, и в каждой руке оннес по большому убитому зайцу. Он держал их за ноги, и они раскачивались находу.

— Hola, Роберто! — весело крикнул он.