В темноте Гоголевского бульвара майору в потрепанных джинсахи старой лыжной куртке было совсем несложно сыграть роль поддатого бомжа.

У Регины Валентиновны было вовсе не любовное свидание вначале первого ночи на Гоголевском бульваре. В отличие от своеголегкомысленного супруга, она занималась делом. Чтобы понять, каким именно,Иевлев переключился на мужчину, лицо которого в неверном свете огоньказажигалки показалось ему смутно знакомым. Но мужчина был не лыком шит. Онрванул в арбатские переулки, стал быстро вилять по подъездам и проходным дворам,мелькнул в последний раз у станции метро «Арбатская», которая уже закрывалась,почти кубарем слетел вниз по эскалатору. Иевлев успел увидеть, как последнийпоезд увозит в неизвестность парнишку лет тридцати, среднего роста, вкоричневой кожаной куртке, стриженного бобриком, по-военному.

Ночной собеседник Регины Валентиновны Градской бегал быстро,центр Москвы знал как свои пять пальцев, и был таков. А майор Иевлев,возвращаясь к своему «жигуленку», мучительно старался вспомнить, где же раньшевидел он этого парня, и видел ли вообще…

В Тюмени весна и не думала начинаться. Шел снег, крупный,мягкий, он падал на утренний сибирский город и не таял. В Москве была хотьгрязная и холодная, но весна.

Лене почему-то стало грустно. Она не любила зиму, и вот внее пришлось вернуться. Поеживаясь в кожаной куртке, слишком легкой для минуспяти градусов, Лена пыталась поймать машину на площади перед тюменскимаэропортом. Майкл восторженно оглядывался по сторонам.

– Ну скажи, изменилось здесь что-нибудь за десять лет? –спрашивал он. – Ты помнишь, когда прилетала сюда в последний раз? Это ведь былоеще в советское время?

– Майкл, давай сначала доедем до гостиницы, – умоляющеповторяла Лена.

Машин было много, но, вероятно, их маршруты строго распределялисьместной мафией. Одни шоферы почему-то отказывались ехать к гостинице «Тура»,другие заламывали такие запредельные цены, что Лене не хотелось пользоваться ихуслугами из принципа. Усталая и продрогшая насквозь, она все-таки не могладопустить, чтобы Майкл выкидывал на Дорогу сто долларов. Нельзя поощрятьбессовестных мерзавцев, которые каким-то бандитским чутьем угадывали в веселомбородатом старикане богатого иностранца. Нельзя, даже если зубы стучат отхолода.

– Почему ты отказалась от этой машины? – спросил профессор.– Это уже четвертая!

– Там сидят двое и требуют сто долларов. Во-первых, опасно,во-вторых, дорого.

– Лена, ты уже синяя от холода. Что я буду делать, если тыпростудишься? – покачал головой Майкл. – Пусть сто долларов, я хочу вгостиницу!

Рядом с ними остановился неприметный «Москвич». Кромешофера, молодого худенького очкарика, в салоне никого не было.

– Гостиница «Тура», – устало сказала Лена.

– Садитесь, – кивнул шофер.

Лена и Майкл сели на заднее сиденье, и, только когда выехалина шоссе, ведущее к городу, Лена спросила:

– Сколько?

– Полтинничек дадите? – улыбнулся шофер в зеркало заднеговида.

– Полтинничек дадим, – улыбнулась в ответ Лена.

– Из Москвы, что ли? – осведомился разговорчивый водитель.

– Из Москвы.

– А дядечка этот – иностранец? – Шофер чуть понизил голос иподмигнул в зеркале.

– Американец.

– Что, по делу? Или частный тур? Решил на старости летрусскую Сибирь посмотреть?

– По делу. Он ученый, историк.

– Да, сразу видно, что профессор. А вы при нем, значит,переводчица?

Лена кивнула и стала смотреть в окно, на наплывающимзаснеженный город, в котором не была четырнадцать лет. Она наконец согрелась –шофер включил печку в машине, Майкл задремал, откинув голову на спинку сиденья.Он хоть и бодрился, но тоже устал от долгого ночного перелета.

Город несильно изменился за эти годы. Все те же серыепанельные хрущобы, только красные коммунистические плакаты сменились рекламнымищитами, такими же, как в Москве, в Петербурге, в Нью-Йорке и во всем мире.Жизнерадостные люди призывали пить кока-колу и растворимый аспирин, жеватьжвачку без сахара, курить «Мальборо» и покупать обувь фирмы «Салита». Если тыбудешь все это делать, то

Станешь таким же красивым и счастливым, как человек срекламы…

Конечно, появились коммерческие ларьки. Иномарки иногдамелькали в толпе автомобилей, кавказцы в дубленках и приспущенных широкихштанах крутились мрачными стайками у магазинов, ресторанов и кафе, которыхстало значительно больше.

– Надолго в наши края? – спросил шофер.

– Дня на два-три, – ответила Лена.

– А потом?

– Потом Тобольск и Ханты-Мансийск.

– Большая у вас программа. А улетать будете из Тюмени?

– Откуда же еще? – пожала плечами Лена.

– Слушай, – шофер легко перешел на «ты», – вам ведь всеравно машина понадобится, чтоб по городу ездить. Давай я вас повожу куда нужнои потом, когда вернетесь, в аэропорт доставлю. Это дешевле выйдет, чем каждыйраз такси ловить.

Лена внимательно вгляделась в узкое, приятное лицо,отражавшееся в зеркале. А ведь она действительно не подумала о машине. Еслитаксисты и частники каждый раз, угадывая в Майкле иностранца, будут заламыватьдикие цены, то профессор на этой поездке разорится. Майкл хоть и состоятельныйчеловек, но не миллионер. А в парнишке нет ничего неприятного, пугающего. Он непохож на бандита. И город знает хорошо.

– А сколько будут стоить твои шоферские услуги?

– Как наездим, – улыбнулся он, – много не возьму, ты закошелек своего профессора не беспокойся. У меня совесть есть. Тебя звать-токак?

– Лена.

– Очень приятно. А я Саша. Телефончик мой домашний запиши.

Лена достала блокнот и ручку из сумки, он продиктовал номер.

– На сегодня у вас какие планы?

– Отдохнем немного в гостинице, пообедаем, потом пойдемгулять по старому центру.

– Так, может, я вас лучше повожу по центру-то? Я городхорошо знаю, родился здесь.

Майкл тем временем проснулся, сладко зевнул и спросил, о чембеседа. Лена изложила ему предложение шофера Саши.

– Отлично, – обрадовался Майкл, – этот парень не похож набандита. А мне интересно поговорить с коренным сибиряком. Спроси, кто он поспециальности.