Домашние изо всех сил старались радовать меня. Моя спальнябыла завалена горами детективов, которые самоотверженно скупала Зайка. Маруськапритаскивала в комнату всяческие деликатесы. Ирка меняла каждый день постельноебелье, Катерина без конца делала молочное желе и варила креветки. И если домоей болезни все кричали при виде пакета с морскими обитателями: «Фу, опятьрыбой вонять станет», то сейчас мне заботливо подносили тарелочку иприсюсюкивали:

– Ну, съешь креветочку, вон какая жирненькая, сладенькая!

Гриша безостановочно колол мне грецкие орехи, Кеша приволокоткуда-то все кассеты с «Ментами», «Убойной силой» и Эркюлем Пуаро, дажесадовник Иван, решив проявить заботу, установил в моей спальне горшок скаким-то отвратительным фикусом, больше похожим на пластмассовое изделие, чемна живое растение.

И только Дегтярев не показывался. В какой-то момент мнестало обидно. Вот, значит, как! Я умираю, а полковник и ухом не ведет.Интересно, он придет на мои похороны?

Но всему, даже неприятному, приходит конец. Болячки покинулименя так же внезапно, как и появились. В одно утро я проснулась совершенноздоровой, вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и попыталась спуститься вниз.Но ноги дрожали и разъезжались в разные стороны, а штанишки из корабельнойпарусины, до болезни туго сидевшие на бедрах, сейчас болтались на мне так,словно я одолжила брюки у Дегтярева.

Не успела последняя мысль пронестись в голове, как с порогараздался голос полковника:

– Думается, ты рано вскочила!

Я резко повернулась, чуть не упала, уцепилась за комодик исердито сказала:

– Ты про меня забыл! Бросил умирать в одиночестве, ни разуне пришел!

– Вовсе нет, – ответил Александр Михайлович, – просто яочень был занят по работе.

– А-а-а, – протянула я, – ясненько… служба, конечно, деловажное.

Но полковник не обратил никакого внимания на мой обиженныйтон.

– Ты вроде любишь сюрпризы? – прищурился он.

– Только хорошие, – поспешила сказать я, – приятныенеожиданности. Сообщение о том, что у нас пожар, меня не обрадует.

– Тогда смотри, – велел приятель и отошел в сторону.

Я уставилась в открытый дверной проем. Послышался шорох,потом цокот каблучков, и в комнату вошла… Лика, похудевшая, очень короткостриженная, в элегантном брючном костюме.

Я вытянула вперед руки, хотела заорать: «Ликуська!» – но изорта вырвалось шипение, а потом комод неожиданно прыгнул мне на лицо.

– Ты идиот, – донеслось из темноты, – совсем офигевшийкретин!

– Кто ж знал, что она в обморок упадет, – загудел Дегтярев,– я думал ее обрадовать.

– Стресс может убить, – заявила Оксана, – без разницы, какойон: от радости или от горя.

Я открыла глаза. Так, опять лежу в кровати, а вокругтопчутся все домашние.

– Лика! – прошептала я. – Тебя надолго отпустили?

– Навсегда! – заорала подруга. – Дегтярев помог.

– Вовсе нет, – замахал руками полковник, – тут Дарья здоровопоработала.

– Собаке собачья жизнь, – торжественно заявила Лика.

– Ты про меня? – удивилась я.

– Нет, про Воротникова!

– Так это он?

– Да!!!

– Ничего не понимаю, – засуетилась Маня, – дядя Саша,расскажи.

– Ну, – замялся полковник, – оно конечно, но, может, лучшедать Даше выспаться?

– Нет, – заверещала я, – хватит, почти месяц проспала.Садись в кресло и начинай.

Дегтярев колебался.

– Давай, – поторопила его я, – а то мне опять плохо станет,от любопытства.

Полковник сел, домашние мигом разместились вокруг него.

– Собственно говоря, – произнес полковник, глядя на меня, –ты узнала почти все.

Лев Николаевич Воротников, уважаемый человек, талантливыйученый и удачливый бизнесмен, решил жестоко отомстить Лике. План онразрабатывал давно, ему хотелось причинить женщине резкую боль, чтобы Ликаполучила по полной программе. Сначала он просто подумывал нанять киллера, дабыпристрелить ненавистную бабу, но потом, поразмыслив, понял: ее следует оставитьв живых, порой это хуже, чем умереть. Но влачить существование Лика должна втюрьме или на зоне, в отвратительных условиях, когда все окружающие, посчитавее убийцей, отвернутся от нее.

И тут Лев Николаевич узнает о ее предстоящей свадьбе, в егоголове рождается дьявольский план. В лаборатории Воротникова работает абсолютнобеспринципная девица Настя, мечтающая стать женой профессора. Вряд ли Анастасиялюбит Льва Николаевича. Девушка просто хочет удачно пристроиться, ей надоелобезденежье и жизнь в убогой коммуналке. Настя очень хороша собой, Воротниковвдовец, у них начинается роман. Правда, Лев Николаевич и не собиралсяпредлагать ей руку и сердце. Профессор ходок, ловелас, большой любительженского пола, он не хочет связывать свою судьбу ни с кем, даже с такойкрасавицей, как его лаборантка.

Но потом он решает извести Лику и понимает, что Настя тотчеловек, которого можно использовать в данной ситуации. Она абсолютнобеспринципна и за деньги готова на все. Профессор спокойно обещает ей:

– Естественно, я женюсь на тебе, любимая.

И Настя начинает действовать. Сценарий разработан в деталях.

Настя прибывает в качестве гостя на свадьбу к Лике и угощаетЕвгения конфетами со «Львином». Лекарство срабатывает мгновенно, и Евгенийтеряет рассудок.

На следующий день он по наущению Насти звонит Лике иназначает той встречу на набережной. Наивная новобрачная считает, что мужустало стыдно, он хочет попросить прощения, и мчится на свидание. На самом жеделе Евгений не понимает, зачем позвал ставшую ему крайне неприятной бабу…«Львин» в придачу ко всем своим свойствам еще обладает качеством подавлять волютого, кто принял лекарство. За фазой озлобления следует стадия покорности, дажеапатии, тут важно правильно рассчитать дозу, но Лев Николаевич великолепныйспециалист, а Настя без конца угощает Евгения «конфетами».