Джудит Вильсон не было в квартире, но еесоседка сказала, что Джудит вернется к часу дня.

Таким образом, Мэйлор, Каас и Рейнхарт отпали.Обсудив шепотом свои планы, они вновь разошлись. Грэй отправился искать ЭдвардаЛинни, который, как явствовало из списка, отработал на «Уайт энд Блазевич» двалета подряд. Его не было в телефонном справочнике, но проживал он по известномуадресу в Уэстли-Хайтс, недалеко от университетского городка в Джорджтауне.

В десять сорок пять Дарби вновь оказалась удоски информации в надежде на еще одно чудо. Акерс был мужчиной и требовал ксебе иного подхода. Она надеялась, что он находится там, где следовало быть, аименно в аудитории 201 за изучением Уголовно-процессуального кодекса.Пробравшись к аудитории, Дарби дождалась, когда открылись двери и с полсотнибудущих юристов вывалили в холл. Она никогда не сможет быть репортером,запросто подходящим к незнакомым людям с кучей вопросов, без всякого смущения инеудобства. Однако она приблизилась к застенчивому юноше с печальным взором затолстыми стеклами очков и сказала:

— Извините, вы, случайно, не знаете МайклаАкерса? Мне кажется, что он в этой группе.

Юноша улыбнулся, польщенный тем, что егозаметили, и указал на кучку студентов, направлявшихся к центральному выходу.

— Вон он, в сером свитере.

— Спасибо, — сказала она, оставив его стоять,где стоял.

На выходе из здания кучка распалась, и Акерс сприятелем оказались на тротуаре одни.

— Мистер Акерс, — позвала она сзади.

Они оба остановились и с улыбкой наблюдали заее неуверенным приближением.

— Вы — Майкл Акерс? — спросила она.

— Это я. А вы кто?

— Меня зовут Сара Джейкобз, я работаю надстатьей для «Вашингтон пост». Мы можем поговорить наедине?

— Конечно.

Его приятель понял намек и ушел.

— О чем? — спросил Акерс.

— Вы работали на «Уайт энд Блазевич» прошлымлетом?

— Да, — дружелюбно ответил Акерс, которомуявно нравилось происходящее.

— В каком подразделении?

— Недвижимости. Скука ужасная, но все жеработа. Зачем вам надо это знать?

Она подала ему фотографию:

— Вы знаете этого человека? Он работает на«Уайт энд Блазевич».

Акерс очень хотел его узнать. Ему хотелосьбыть полезным и подольше продлить разговор с ней, но это лицо не отложилось вего памяти.

— Несколько подозрительная фотография, не такли?

— Похоже. Вы его знаете?

— Нет. Я никогда его не видел. Это ужаснобольшая фирма. Компаньоны надевают таблички с именами, когда собираются на своисовещания. Вы можете поверить в это? Мужики, которые владеют фирмой, не знаютдруг друга. Их, должно быть, около сотни.

Восемьдесят один, если точнее.

— У вас был руководитель?

— Да, компаньон по имени Уолтер Уэлч.Настоящий сноб. Мне совсем не понравилась эта фирма.

— Вы помните кого-нибудь из других клерков?

— Конечно. Там было полно подрабатывающихклерков.

— Если мне понадобятся их имена, я могу к вамобратиться?

— В любое время. У этого мужика неприятности?

— Я не думаю. Он может знать кое-что.

— Чтоб они все вылетели из адвокатуры!Настоящая шайка разбойников. Это паршивое место для работы. Сплошная политика.

— Спасибо. — Она улыбнулась и пошла назад.

С интересом наблюдая вид сзади, он добавил:

— Звоните в любое время.

— Спасибо.

Продолжая журналистское расследование, Дарбиподошла к дверям рядом с библиотекой и поднялась по лестнице на пятый этаж, вредакцию университетского юридического журнала. Еще раньше, просматриваяпоследний номер журнала в библиотеке, она узнала, что Джоанна Ратлифф былапомощником редактора. Большинство юридических обозрений и журналовпредставлялись ей одинаковыми. В каждом таком издании в основном подвизалисьотличники, публиковавшие свои дипломные работы и статьи. Они составляли высшуюкасту студенчества и очень этим гордились, проводя большую часть своего временив редакциях юридических журналов, которые становились их вторым домом.

Она вошла и спросила первого попавшегося, гдеможно найти Джоанну Ратлифф. Ей показали на вторую дверь за углом. За дверьюнаходилось рабочее помещение, сплошь заваленное книгами. В поте лица в немтрудились две особы.

— Джоанна Ратлифф? — сказала Дарби.

— Это я, — ответила старшая из них, которойможно было дать около сорока лет.

— Привет. Меня зовут Сара Джейкобз, я работаюнад материалом для «Вашингтон пост». Можно задать вам несколько небольшихвопросов?

Джоанна нехотя положила ручку на стол и,нахмурившись, переглянулась с напарницей. То, чем они занимались, было самымглавным на свете, и отрывать таких важных персон от дел нельзя было ни в коемслучае.

На лице Дарби готова была появиться насмешка,а с губ сорваться какая-нибудь колкость. У нее вторые показатели на курсе, чертвас побери, поэтому не будьте такими надутыми гусынями.

— О чем материал? — спросила Ратлифф.

— Мы можем поговорить наедине?

Они опять хмуро переглянулись.

— Я очень занята, — начала Ратлифф.

«И я тоже, — подумала Дарби. — Вы выверяетецитаты для какой-нибудь бестолковой статьи, а я пытаюсь накрыть человека,убившего двух верховных судей».

— Мне очень жаль, но это займет всего минутувремени. — Они вышли в холл. — Я бы не стала отрывать вас, если бы дело не былостоль срочным.

— И вы репортер из «Пост»? — Это было большепохоже на вызов, чем на вопрос. Ей пришлось опять говорить неправду. Онасказала себе, что будет лгать, мошенничать и ловчить еще два дня, а затемрванет на Карибское море и предоставит Грантэму расхлебывать это дело.

— Да. Вы работали на «Уайт энд Блазевич»прошлым летом?

— Да, работала. А что?

Быстро появилась фотография. Ратлифф взяла ееи стала рассматривать.