Ему пришлось остановиться на полпути, когда мимо него опустилась пустая корзина за следующей порцией земли, которую надо было вытащить на поверхность. Глядя вниз, он увидел тускло освещенное пространство тоннеля в нижней части шахты. Там стояли двое гвардейцев, дожидаясь, когда опустится корзина, с ведрами в обеих руках. Когда Катон слез с лестницы, они подвинулись, освобождая командиру место. Начал спускаться Макрон, бормоча себе под нос, что пошел служить не для того, чтобы превратиться в чертова крота. Воздух здесь был затхлым и влажным. Катон поглядел вперед, на крепкие бревна крепи, стоящие под наклоном к стене. На бревнах были закреплены масляные светильники, но их тусклый свет освещал лишь небольшое пространство вокруг. Тоннель был достаточно широк, чтобы в нем могли разъехаться две тачки, но высотой он был не больше пяти футов, и всем приходилось ходить в нем согнувшись.

Спустился Макрон. Они обошли стоящих с ведрами, и Катон пошел вперед первым. Наклонный участок быстро закончился, дальше тоннель шел горизонтально, в теплом и влажном воздухе пахло плесенью.

— Вряд ли я буду тосковать по этому месту, когда все закончится, — сказал Макрон. — Неестественно для человека находиться под землей.

Катон не ответил, стискивая зубы и превозмогая страх. Он был исполнен решимости никому не показать этого. Затем он увидел впереди силуэты. Навстречу шли двое гвардейцев с ведрами. На головы они повязали полосы ткани, чтобы пот в глаза не стекал. Вместо отдачи чести они лишь коротко кивнули и двинулись дальше, обойдя командиров. Дальше воздух стал получше, послышался звон заступов. Они приблизились к концу тоннеля. Сбоку лежали запасные бревна крепи, которые поставят на место, а затем примутся рыть еще на пару футов вперед, отковыривая землю и камни. А затем еще и еще. Катон различил впереди небольшую группу работающих. Их тела блестели от пота, и они орудовали своим инструментом как могли в тесноте. Копали по два человека в три смены, меняясь по мере усталости. Услышав шаги, один из них обернулся и окликнул остальных.

— Префект здесь!

Гвардейцы попытались стать по стойке «смирно». «Совершенно смешная попытка соблюсти формальность по приходу командира», — подумал Катон.

— Вольно, — тут же скомандовал он. — Сентиак, пусть люди немного отдохнут.

Опцион центурии Петиллия кивнул.

— Благодарю, командир. Вы слышали, парни. Кладите инструмент и передохните.

Гвардейцы поставили заступы к стенам тоннеля и присели, пока Катон завел разговор с опционом.

— Как дело продвигается?

— Очень хорошо, командир. Я бы сказал… футов десять за нашу смену. Куда больше, чем у парней Порцина до нас.

— Это хорошо.

И правда, Катон был доволен, что воины старались соревноваться между собой даже в таком тяжелом деле. В любом деле есть шанс проявить себя.

— Отлично работаете, парни. Если сделаете еще два фута до конца смены вашей центурии, выдам вам вина вне очереди.

Усталые гвардейцы кивнули в предвкушении награды, и Катон подошел ближе, чтобы осмотреть место работы. Здесь было больше камней, чем вчера, так что и работать было потяжелее. Сентиак и его ребята действительно отлично поработали.

— Тихо! — сказал Макрон, прервав тихий разговор гвардейцев. — Слушайте.

Катон мгновенно повернулся к другу.

— Что…

— Тсс. Не шевелись и слушай.

Катон замер, как и остальные, напрягая слух и стараясь не обращать внимания на их хриплое дыхание да на тихое ритмичное посвистывание воздуха в кожаном шланге. Уже готовый бросить это дело и потребовать от Макрона объяснений, он услышал. Еле слышный стук инструмента по камням и земле, приглушенные голоса. Гвардейцы схватили заступы, а Катон с Макроном достали из ножен мечи.

— Это враги, но откуда идет звук? — прошептал Катон.

Все прислушались, и Сентиак показал на тупик впереди.

— Похоже, оттуда.

Катон снова прислушался и покачал головой.

— Нет, думаю, немного сбоку.

Он коснулся пальцами левой стены тоннеля, пытаясь ощутить вибрацию, но ничего не почувствовал. Шум становился громче, стук заступов — отчетливее.

— Твою… — тихо сказал один из гвардейцев.

— Заткнуться всем, — отрезал Макрон.

Где-то сзади струйкой посыпалась земля, и раздался удар металла о дерево.

— Назад, быстро! — приказал Катон.

Сентиак поднял на ноги гвардейцев и толкнул их в сторону выхода. Катон и Макрон двинулись следом. Они едва миновали столб крепи, когда от стены тоннеля отлетел кусок земли и попал Катону в голову. Из земли на мгновение показалось металлическое острие заступа, который тут же выдернули. Образовалась дыра, из которой шел тусклый оранжевый свет. На пол снова посыпалась земля, дыра становилась больше и вскоре стала такой, что в нее можно было просунуть руку. Еще несколько ударов, и стена между двумя столбами осыпалась. Там стояла большая группа жилистых мужчин, которых освещал свет свечей, в небольших подставках на крюках, вбитых в столбы крепи. Катон увидел, что они роют большой тоннель, более широкий, чем у римлян, идущий под прямым углом к нему, и немного выше. Бунтовщики стояли, в изумлении глядя на обвалившуюся землю, разделяющую два тоннеля.

В это мгновение замешательства с обеих сторон Катон понял, что врагов намного больше. И махнул рукой ближайшему гвардейцу.

— За подмогой! Бегом!

Тот ринулся к шахте, а бунтовщики спешно принялись за работу, расчищая проход, чтобы наброситься на римлян. А затем первый из них попытался пролезть между двумя столбами крепи. Сентиак сделал шаг вперед и взмахнул заступом. Вытянутый тупой конец попал бунтовщику под грудину, разрывая мягкие ткани и внутренности. Упершись противнику ногой в пах, Сентиак выдернул свое оружие из раны и ударил его лбом в лицо. Тот потерял сознание и осел, перекрывая собой проход между столбами. Но бунтовщики сразу поняли, что надо делать, и начали подкапывать столбы и толкать их, чтобы выбить их с места. Дернулся горизонтальный брус на потолке, и на головы римлянам посыпалась земля.

— Поберегись! — крикнул Сентиак. Гвардейцы и командиры отошли, держа оружие наготове. Катон услышал крик гвардейца, которого он послал за подмогой.

— Надо задержать их столько, сколько сможем, парни.

Один из столбов свалился, вместе с ним осел и потолочный брус. Снова посыпалась земля и камни между двумя другими. Римляне стряхнули землю с голов, а бунтовщики продолжали прокладывать себе путь, расширяя дыру между двумя тоннелями. Скрючившись, в духоте и тесноте гвардейцы и бунтовщики бросились друг на друга. Катона пронизал холод, он ощутил, будто попал в кошмарный сон. Но он пришел в себя, глядя, как полуобнаженные гвардейцы и бунтовщики сошлись в бою. Места, чтобы замахнуться, не было, приходилось бить заступами, как дубинами, деревянными ручками и железными наконечниками по рукам, головам и в корпус, хватая ртами воздух и обливаясь потом. Некоторые бросили оружие и сражались голыми руками, пытаясь задушить противника или выдавить ему глаза.