Это были только слова. Я же надеялась действительно хоть чем-то, но помочь.

Провела салфеткой по плечам, по лежавшим поверх простыни рукам. Снова смочила ткань, чуть отжала, не раскрывая полностью, обтерла грудь, ноги…

Живот был обмотан бинтами, слева проступили пятна крови.

– Я не позволю тебе умереть, – отложив салфетку, коснулась я его лба губами.

Кожа пылала, проступившие капли пота были солоноватыми, как слезы.

– Мишель, – сипло, едва-едва слышно прошептал он, зовя меня из забытья.

– Я здесь, – наклонилась к его лицу. Губами к губам. Дыхание к дыханию. – Я здесь! С тобой!

Он меня не услышал. Задышал неровно, дернулся, словно к чему-то стремясь…

Осторожно прижав за плечи к кровати, не дала забиться в судорогах. Впрочем, мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы удержать его тело. Под моими руками Лайет тут же затих, обмяк.

– Ты ведь знала, что он – деркари?

Я резко отпрянула от Лайета, обернулась, тут же вздохнув с облегчением. Моя вина, что сидевшего в углу Марка я не заметила, пока он не заговорил.

– Как вы себя чувствуете? – бросив взгляд на часы, спросила я.

– Лучше, чем он, – печально усмехнулся Марк. – И давно тебе об этом известно?

– Аркаин я увидела на нем года два тому назад, но что он значит, услышала только от вас, – не стала я лгать. – Что с нами будет? – взявшись за флакон с настойкой, в свою очередь спросила я.

– Его величество предпочел бы увидеть Лайета живым и на троне рода Ночных. – Марк не стал мучить меня неизвестностью.

– А я? – понимая, что без веских причин Марк не пришел бы сюда, задала следующий вопрос.

– А что ты? – сказал он удивленно. – Если Лайет выживет, то второй наследник никого интересовать не будет. К тому же… – На этот раз усмешка Марку удалась. Была не то ироничной, не то задорной. – Кто сказал, что наследница именно ты? Подвеска, которую носишь, спит. Просто безделушка.

Говорить Марку о том, что этой ночью все изменилось, я не стала. Придет время…

– Ты же не против, если я останусь здесь?

Я посмотрела на Марка. Не как смотрела бы на чужого человека – сочувствуя, беспокоясь, но оставаясь за той чертой, которая делила на близких и чужих. А как на того, кто уже успел занять свое место в моем сердце, стать столь же нужным, каким был и Агжей.

– Не против, – не без усилий улыбнувшись, качнула головой. Открыв флакон, поднесла его к лицу Лайета. Надавив на подбородок, заставила приоткрыть рот. Отсчитала три капли, попавшие точно на язык. – Зачем он хотел его убить? – выпрямившись, оглянулась я, и снова взялась за салфетку.

– Я расскажу тебе об этом, – слабо, но с той твердостью, которая звучит как клятва, произнес Марк. – Как только он придет в себя или…

Он не договорил, но дальше было и так понятно: как только он придет в себя или умрет.

Качнув головой – не дам, не позволю! – снова смочила ткань.

Каждое движение давно знакомо. Пока изучала целительство, все повторено множество раз, но смысл их раскрылся лишь теперь. Не только остудить пылающее жаром тело – поделиться своей силой, своей верой, той надеждой, которая удержит и на краю. Не только напоить лекарством – спокойствием дать ту опору, которая не позволит уйти в бездну. Не просто находиться рядом – делить боль, помогая бороться.

– Мишель…

Его голос прозвучал как донесшееся издалека эхо.

Поправив простыню, присела на стоявший у кровати стул. Провела ладонью по влажному горячему лицу.

Разделить на двоих…

– Ты сильный, ты справишься, – прошептала я и, оглянувшись – Марк спал, – коснулась губами губ Лайета.

Умоляя не оставлять.

Забирая его боль и отдавая свою силу.

Чем ближе к рассвету, тем Лайету становилось все хуже и хуже. Он больше не звал меня, не стонал, лишь дышал едва-едва.

Несколько раз заглядывала Эллиен. Подходила к Лайету, брала за руку. Та была безвольной, норовила вновь упасть на кровать. Потом, не глядя на меня, уходила. Спину держала ровно, смотрела прямо перед собой.

Чтобы понять, насколько все плохо, больше и не требовалось.

Марк все это время был со мной. То дремал, то делал вид, что дремлет.

А я продолжала верить! Верить, вопреки всему. Верить не себе – Лайету, который не мог, не имел права оставить меня одну. Не теперь, когда я поняла, насколько он мне дорог.

– Наследниками становятся только одаренные…

– Что? – отмерив очередные три капли, повернулась я к Марку.

Его я тоже заставила выпить ставшую уже знаменитой настойку ар Карзи в надежде, что поможет. Судя по тому, что постанывать от случайного движения Марк стал реже, хоть эти мои усилия не остались без результата.

– Наследниками у Повелителей становятся только одаренные, – повторил он, шевельнувшись. – Когда-то у Ночных было пять кланов, имевших право на трон. Три полностью вырезали еще тогда, двести пятьдесят лет тому назад. Оставшиеся два были обречены на вымирание – близкое родство губило способности, лишая нужной силы. И тогда главы этих кланов пошли на риск, добавив человеческой крови.

– Зачем вы мне это рассказываете?! – с гневом спросила я.

Зачем – было понятно, но почему именно теперь?

– Возрождение шло долго, – словно не заметив моего выпада, продолжал он. – Твоя прабабушка стала первой, в ком пробудилась способная разжечь огонь в аркаине сила, но она погибла, не пройдя ритуал смерти.

Одно к другому отношения не имело, но я невольно посмотрела на Лайета.

Жар спал, сделав его тело не просто холодным – мертвым. Если бы не дыхание…

– К тому времени она была уже замужем и родила дочь, – вздохнул Марк, как мне показалось, удрученно. – Дочь без дара. У твоей мамы его тоже не оказалось.

– А у меня? – сглотнув, чуть слышно спросила я, только теперь поняв, о чем именно он говорил и какую тайну хранил все эти годы.

А дядя? Знал ли он?

Знал – ответила я сама себе. Твердо ответила, ни на миг не усомнившись. Потому и избегал Марка, что знал, но принять не сумел. До сих пор.

Потому и хотел не просто выдать меня замуж – отдать мужчине, который сумел бы помочь избежать такой судьбы.

Страшная правда! Страшная и неотвратимая.

– Лайет признал свою силу и пробудил амулет, – твердо посмотрел на меня Марк. Не сочувствуя – поддерживая. – Пока он жив…

– В чем заключается ритуал смерти? – встав так, чтобы видеть и Лайета и Марка, спросила я.

Я устала! Устала неимоверно. Устала до неистребимого желания просто свалиться, где стояла, и закрыть глаза. Хоть на мгновение.