Выскочил из окна эркера и принялся петлять между сараями ишалашами, направляясь в сторону густого приречного ивняка, сулящего, как емуказалось, безопасное и темное убежище.

Выручило его счастье и насморк, уже несколько дней мучившийСтефана Роткирха.

Стерчи четко запланировали охоту. Они въехали в Кромолинвтроем. Остальные же трое, то есть Роткирх, Дитер Гакст и Филин фонКнобельсдорф, прибыли в поселение раньше и незаметно разместились у наиболеевероятных путей бегства. Рейневан обязательно наткнулся бы на затаившегося за сараемРоткирха, если б простуженный Роткирх не чихнул, причем так могуче, чтоиспуганный его чихом конь замолотил по доскам копытами. Рейневан, хоть и вконецзапаниковавший и почти утративший власть над ногами, вовремя остановился,развернулся, промчался мимо шалаша, рядом с навозной кучей, на четверенькахпрополз под плетнем и скрылся за сухим кустарником. При этом он дрожал так, чтоему казалось, будто кустарник дергается под порывом ветра.

– Пст! Пст!

Рядом, за плетнем, стоял мальчик лет, может, шести, в фетровойшапке и перехваченной вожжой рубахе, доходящей до середины грязных икр.

– Пст! В сырню, господин… В сырню… Тудай!

Рейневан глянул в указанном направлении. На расстоянииброска камнем стояла деревянная конструкция, четырехугольное, покрытое островерхойкрышей строение на четырех солидных столбах, возвышающееся почти на три саженинад землей. То, что мальчик назвал сырней, больше смахивало на большуюголубятню. А еще больше на безвыходную ловушку.

– В сырню, – торопился малец. – Быстрее…Тамочки упрячетесь…

– Там…

– А то! Мы завсегда тама прячемся.

Рейневан не стал спорить, тем более что совсем неподалекукто-то свистнул, а громкий чих и топот копыт известили о приближениипростуженного Роткирха. К счастью, Роткирх свернул между шалашами, выехал прямона гусятник, а гуси подняли дикий, все заглушающий гогот. Рейневан понял:сейчас либо никогда. Наклонившись, он бегом пустился по краю кустарника,подбежал к сырне. И помертвел. Лестницы не было, а о том, чтобы взобраться погладким столбам, нечего было и думать.

Кляня свою глупость, он уже собрался бежать дальше, когдауслышал тихое шипение, а сверху из черного отверстия змеей опустился канат сузлами. Рейневан ухватился за него руками и ногами и мгновенно оказался наверхув мраморном, душном и заполненном запахом старого сыра чреве. Спустил веревку ипомог ему залезть не кто иной, как голиард в красном кабате и рогатом колпаке.Тот самый, который только что читал в корчме гуситскую либеллу.

– Пст, – прошипел он, положив палец нагубы. – Тихо, господин!

– А здесь…

– Безопасно? Да. Мы всегда тут прячемся.

Рейневан, может, попробовал бы выяснить, почему в такомслучае столь регулярно прятавшихся никто так же регулярно не находит, новремени на это не было. Совсем рядом с сырней проехал Роткирх. Чихнул и направилсядальше, не удостоив «голубятню» на столбах даже взглядом.

– Вы, – проговорил в темноте голиард, –Рейнмар из Белявы. Брат Петра. Убитого в Бальбинове.

– Верно, – сразу же подтвердил Рейневан. – Аты спрятался здесь, спасаясь от Инквизиции.

– Тоже верно, – почти тут же подтвердилголиард. – То, что я читал в корчме… Догмы…

– Я знаю, что это были за догмы. Но приехавшие конники– не инквизиторы.

– Кто их знает. Сразу-то…

– Верно. Но, похоже, у тебя здесь есть покровители. Ивсе же ты спрятался.

– А вы – нет?

* * *

В стенах сырни были проделаны многочисленные отверстия,через которые к случившимся Гомулкам[283] поступал воздух. Ониже позволяли вести круговое наблюдение. Рейневан прижался глазом к отверстию,выходящему на корчму и освещенный мазницами майдан. Видеть, что тампроисходило, он не мог. Слышать же не позволяло расстояние. Но догадаться былосовсем не трудно.

Военный совет в корчме еще продолжался, ушли лишь немногие.Так что Стерчей на майдане приветствовали в основном собаки, ну да еще армигерыи пара-другая раубриттеров, в том числе Куно Виттрам и Джон фон Шёнфельд сперевязанной головой. Впрочем, сказать «приветствовали» значит сильнопреувеличивать. Мало кто из рыцарей вообще поднял голову. Виттрам и еще двоевсе внимание посвятили скелету барана, с ребер которого сдирали и запихивали врот остатки мяса, Шёнфельд утолял жажду малмазией, потягивая ее черезпросунутую сквозь перевязку соломинку. Кузнецы и купцы отправились спать,девки, монахи, ваганты и цыгане куда-то предусмотрительно запрятались, слугиделали вид, что невероятно заняты. В результате Вольфгеру Стерче пришлосьповторить вопрос.

– Я спрашивал, – загремел он с высотыседла, – видели ли вы парня, соответствующего описанию? Был ли он – инаходится ли сейчас здесь? Может, кто-нибудь наконец соблаговолит ответить? А?Вы что, побей вас зараза, вконец оглохли?

Куно Виттрам выплюнул баранью косточку прямо под копытастерчева коня. Второй рыцарь отер пальцы о вапенрок, взглянул на Вольфгера имногозначительно передернул на живот пояс с мечем. Шёнфельд, не поднимая глаз,забулькал через соломинку.

Подъехал Роткирх, через минуту присоединился Дитер Гакст.Оба в ответ на вопросительные взгляды Вольфгера и Морольда отрицательнопокрутили головами. Виттих выругался.

– Кто видел человека, которого я описал? –повторил Вольфгер. – Кто? Может, ты? Нет? А может, ты? Да, ты, вельгух,[284] к тебе обращаюсь! Видел?

– Нет, – ответил стоящий у корчмы СамсонМедок. – Не видел.

– Кто видел и укажет, – Вольфгер оперся олуку, – получит дукат. Ну? Вот дукат, чтобы не думали, будто я вру.Достаточно указать человека, которого я ищу. Подтвердить, что он сейчас здесьили был тут. Кто это сделает – дукат его! Ну! Кто хочет заработать? Ты? Или,может, ты?

Один из слуг неуверенно приблизился, робко осматриваясь.

– Я, господин, видел… – начал он, но не докончил,потому что Джон фон Шёнфельд крепко дал ему под зад. Слуга упал на четвереньки.Потом вскочил и убежал, припадая на одну ногу.

Шёнфельд подбоченился, взглянул на Вольфгера и невнятночто-то пробубнил из-под повязки.

– Э? – Стерча свесился с седла. – Чего? Чтоон сказал?