– Это можно назвать ритуальным убийством? – продолжил опрос свидетеля Гордени.

– Трудно сказать. Мы не смогли определить оружие, которым была нанесена рана, – ответил Ротт.

– Когда вы прибыли на место убийства, ньор Абьери находился в комнате? – Гордени впился в Ротта въедливым взглядом.

– Да, ньор судья, – ответил дознаватель.

– Главный судья, – недовольно поправил его Гордени.

– Да, ньор главный судья, – поспешно исправился Ротт.

– И что он делал?

– Осматривал раны убитого.

– С какой целью?

– Думаю, ньор Абьери хотел выяснить, что произошло.

Монтено выразительно посмотрел на подчиненного, но Ротт нахмурился, делая вид, что не замечает пристального взгляда начальника.

– И вы уверены, что никаких других намерений у герцога не было?

Гордени снова приложился к кубку и со стуком поставил его на стол. Зал напряженно внимал каждому слову свидетеля.

– Я не могу с уверенностью говорить о чьих-то намерениях, – неохотно ответил Ротт и снова посмотрел на Абьери.

В темных глазах дознавателя мелькнуло сочувствие.

– Уверен, ньор Абьери пытался замести следы преступления, – громко сказал Монтено, и Гордени поморщился, открыл рот, собираясь что-то сказать, но подумал пару секунд и промолчал.

– Суд вызывает следующего свидетеля, – раздраженным жестом отпустив Ротта, объявил судья. – Ньор Виллани.

Алессандро с удивлением посмотрел на протискивающегося к столу судьи толстяка. Франческо? А этот-то как сюда попал? Хотя, если судить по взглядам, которыми обменялся с его стражником Монтено, похоже, их всех ждет сюрприз. Он покосился на Форнезе. Лицо друга казалось холодным, как мрамор статуи, и только светлые глаза полыхали живым, гневным огнем.

– Расскажите все, что знаете, ньор Виллани, – обратился тем временем Гордени к толстяку Франческо, и Абьери вернулся к наблюдению за стражником.

– Значит, служу я у ньора герцога вот уже почитай десять лет, – начал Виллани. – Хозяин он щедрый, ничего не скажу, и жалованье никогда не задерживает. Еще и к праздникам деньжат подкидывает, что при нынешней жизни лишним не бывает.

В зале послышался одобрительный гул.

– Ближе к делу, ньор Виллани, – поторопил Франческо судья Бернини.

– Так я ж и говорю, – трусливо заблеял стражник. – Ньор герцог, конечно, хозяин хороший, да только с темной силой якшается. Я сам сколько раз видел, как он ночью вокруг замка бродит, весь в черном, а кругом него – адское пламя. А с ним пес его, исчадие преисподней. Страшный пес, ньор судья. Вот и сейчас он глазищами своими на меня уставился. Видите? Изыди, дьявольская сила! – осенив себя крестом, воскликнул Франческо, а Абьери скривился, думая о том, что давно нужно было выкинуть этого зажравшегося дурака из дворцовой стражи, а он все чего-то ждал, жалел сына своего старого слуги. Вот и дождался.

– Истинно вам говорю, ньор герцог Джунио растерзал, – выкрикнул Франческо и вытаращил выпуклые глаза, покосившись на него со смесью страха и бравады.

– Лжешь, – пристально глядя на побледневшего стражника, громко сказал Абьери.

В зале стало шумно. Люди переглядывались, спорили, до Алессандро долетали яростные выкрики и ругательства, но он не отрывал взгляда от Франческо, и тот затрясся, вжал голову в плечи и испуганно попятился.

– Как же ложь, ежели на вас креста нет? – вмешался Монтено, возвращая своего приспешника на место. – Уж это в Навере всем известно.

Ты гляди, какие осведомленные…

Алессандро усмехнулся, медленно поднялся, потянул за цепь, вытаскивая из-под рубашки старый дедовский крест – большой, усыпанный бриллиантами и рубинами, – и поцеловал темное серебро.

Хорошо, что заранее подстраховался. Редко он в последнее время крест надевал. Да и молитвами не утруждался, уверившись в том, что Бог от него отвернулся. Но вот вчера что-то потянуло, захотелось самого себя проверить, правда ли тьма завладела его душой целиком или хоть что-то неповрежденное осталось?

– Тихо! – снова осадил поднявшийся шум молодой судья. – А вы, ньор Абьери, вернитесь на свое место и постарайтесь не вмешиваться в расследование.

– Предлагаете молча слушать возводимую на меня ложь?

Абьери не смог сдержать злой усмешки. Он видел краем глаза, как Сарелли машет руками, пытаясь его урезонить, но не мог и дальше безмолвно наблюдать этот фарс. Он, герцог Абьери, вынужден оправдываться в том, чего не совершал, и терпеть наглое вранье распоясавшихся мерзавцев.

– Тишина! – выкрикнул Гордени и закашлялся.

Худое тело судьи содрогалось, сухой дребезжащий звук разносился по залу скрежетом камней в карьере, и Алессандро отстраненно подумал, что Гордени недолго осталось. Люди, не обладающие магией, слишком быстро стареют.

«Как бы там ни было, но этот старик, возможно, переживет тебя на много лет», – шепнул внутренний голос, и Абьери почувствовал, как вокруг сердца обвилась холодная змея. Нет. Он так просто не сдастся. У этих червей нет никаких доказательств, кроме глупых выдумок и страхов.

– Ньор главный судья, могу я, как представитель обвиняемого, задать вопрос свидетелю? – вкрадчиво спросил Сарелли.

Старик вышел к возвышению и, по-птичьи склонив голову набок, посмотрел на Гордени.

– Задавайте, – с трудом отдышавшись, недовольно ответил Гордени, а Франческо оглянулся на Монтено.

– Значит, ты видел, как ньор герцог ночью разгуливает по двору в сопровождении своего пса? – спросил Сарелли, и Абьери прищурился, гадая, к чему тот ведет. Вчера, когда они обговаривали линию защиты, весь упор был на то, чтобы доказать, что в момент убийства он находился внизу, в окружении большого количества людей. Сарелли собрал подписи у всех, кто его видел, и уверял, что сумеет развалить обвинение.

– Истинно так, – закивал стражник.

На круглом, толстощеком лице застыл испуг.

– И что он в этот момент делал?

– Известно что, ходил.

– Просто ходил?

– Ну да.

– А с чего же ты взял, что ньор герцог Сатану призывал?

– Так это… – толстяк смутился, а потом на одном дыхании выпалил: – Вероотступник он. Священника во дворце не держит, к мессе не ходит, молитву Господню не читает. Истинно вам говорю, ньор герцог дьяволом одержим и дьяволу служит. Вот и Джунио от его рук мучения принял, светлой души юноша был, ангельской.

Франческо набожно перекрестился и громко разрыдался, размазывая слезы трясущимися пухлыми руками. В зале снова поднялся шум, раздались выкрики, требующие сжечь приспешника Сатаны, и Абьери с силой сжал кулаки. Как же ему хотелось вскочить с места и заткнуть поганые рты восставшей на него черни! Только и могут, что скопом на одного. Смельчаки…