– О Мадонна! – послышалось в зале, а вокруг его рук уже плясали и переливались разноцветные круги прежнего, давно утерянного дара.

Перед глазами поплыли лица, и он мог с легкостью сказать, чем полнятся души присутствующих в зале людей. Вот Марко. У друга внутри так много боли и надежды, сменяющихся недоверчивой радостью. А у Бруно намешано все и сразу – тревога, уверенность, сомнение, счастье. И как зверек способен чувствовать столько всего одновременно? Или взять Гумера. Кто бы мог подумать, как много любви спрятано в черном сердце пса?

– Святые Ниньо и Паоло! Это не тьма, – удивленно пробормотал фра Джакомо и улыбнулся – радостно и с облегчением. А потом повернулся к судье Гордени и громко заявил: – Я свидетельствую, что в этом человеке нет дьявольской силы.

– Подтверждаю, – низко прогудел один из магов, а второй согласно закивал и добавил: – И я подтверждаю.

– Этого не может быть! – воскликнул раздосадованный Монтено. – Это ложь. Герцог околдовал всех своей черной магией!

Абьери ощущал страх и ненависть дознавателя. Монтено боялся его мести. Что ж, правильно боялся. Недолго Беппе в дознавателях ходить, уж он об этом позаботится.

– Вы обвиняете нас во лжи? – повернулся к Монтено маг Скони.

– Все подстроено! – выкрикнул дознаватель. – Ньор главный судья, вы должны разобраться, эти люди куплены герцогом, они его приспешники, и я требую…

– Вы не смеете ничего требовать, – голос Гордени зазвучал с такой силой, какой Абьери и не мог предположить в столь тщедушном теле.

От старика исходила искорка доброжелательности, пробивающая дорогу через неприступные дебри равнодушной судейской души. И Абьери откуда-то стало понятно, что Гордени помнил его отца и потому вызвался возглавить суд, рассчитывая рассмотреть дело точно и беспристрастно.

– Испытание пройдено, и ньор Абьери с честью его выдержал, подтвердив, что в нем нет дьявольской тьмы, – объявил Гордени.

Алессандро слушал судью, смотрел на довольно улыбающегося Марко, на размахивающего крыльями Бруно, на радостно скалящегося Гумера и не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Как такое возможно? И почему он больше не чувствует свою маску? Еще пару минут назад она была, он твердо это помнит, а сейчас на его лице нет ни малейшего следа проклятой тьмы.

– Суд вынес свой вердикт, – важно произнес Гордени, и шум в зале стих. – С герцога Навере снимаются все обвинения, и ему поручается расследовать убийство Джунио Скала во вверенных ему владениях самостоятельно, как и подобает хозяину провинции Навере.

– Постойте, но вы не можете! – возмутился Монтено. – Я требую повторного освидетельствования!

– Ньор Монтено, еще одно высказывание, и я велю освидетельствовать вас самого, – строго посмотрел на дознавателя Гордени и поднялся. – Поздравляю, ньор Абьери, – на тонких бесцветных губах мелькнула такая же бесцветная улыбка, но глаза судьи оставались холодными.

– Благодарю, – кивнул Алессандро, все еще не веря тому, что суд окончен.

– Ну вот, я же говорил! – раздалось прямо у него над ухом, и в плечо больно впились острые коготки. – Так Лесеньке и сказал, что у нас все получится.

Лесеньке? Абьери прищурился.

– На меня не смотри, я тут ни при чем, – усмехнулся Форнезе.

– Да ладно! А кто обезболивающее заклинание применил? И кровь остановил? И Гумера от развоплощения спас? И вообще, идея-то твоя была.

– Но я от нее отказался, а кто-то решил действовать на свой страх и риск, и если бы я не вмешался…

– Стоп. Вы что, все-таки провели ритуал? – Абьери уставился на друга, требуя объяснений.

– Я не собирался, но потом просто не смог все оставить. Эти умники, – Марко кивнул на Гумера и Бруно, – уговорили Алессию тебе помочь.

– Ха! Да ее и уговаривать не пришлось, она сама предложила. И сонное зелье в вино добавила, и вас напоила, и кровь свою дала. И вообще, если бы не Леся, вы бы сейчас уже сидели в самом глубоком подземелье ридийской тюрьмы и читали отходную.

Бруно воинственно выпятил грудь и встопорщил шерсть, превращаясь в раздутый желтый комок.

Значит, Алессия. И почему он не удивлен? Душу окатило теплом.

– А маска? Я ведь чувствовал ее.

– Она и была, – ответил Марко. – Почти до самого освидетельствования. Я уж думал, ритуал не сработал, но заклинания истинной сути заставили последние остатки тьмы исчезнуть.

Друг старался казаться невозмутимым, но он видел, что в серых глазах светится радость, которую Форнезе не в силах скрыть, а в уголках губ затаилась улыбка. А уж что творилось у друга в душе… Алессандро не представлял, что холодный исследователь Марко способен так глубоко и ярко чувствовать.

– Ох и пришлось нам повозиться! – прыгал на его плече Бруно. – Если бы не Леся…

– Так, ладно, – подняв руку, сказал Абьери. – Вы все мне расскажете, но не здесь. Надо убираться отсюда.

Правда, сделать это оказалось не так просто. Абьери окружили маги, потом подошел похожий на разбойника судья, следом потянулась знать, и выйти из зала заседаний удалось лишь через пару часов. Каждый торопился выказать ему свою поддержку, и он кивал, улыбался, а сам думал лишь о том, чтобы вырваться из душного, пропахшего потом помещения суда и поскорее вернуться в Навере, к своей будущей жене и ребенку.

Алессия Пьезе

Прошло уже два дня, а герцог так и не вернулся. И вестей из столицы не было. Я успокаивала себя тем, что суды – дело долгое, но на душе было тревожно. Вдруг что-то пошло не так? Что, если проведенный ритуал не сработал и тьма исчезла не полностью? У нас ведь толком не было времени проверить, все впопыхах делали.

Пальцы машинально нащупали кольцо. Вот, кстати, еще один повод для волнения. Время идет, а я так ничего и не решила. Остаться или уйти? Что ждет меня в Ветерии? Что ждет меня дома? Смогу ли я бросить Сандро? Смогу ли оставить своего малыша без отца?

«У вас нет будущего, Леся, – убеждал внутренний голос. – На что ты рассчитываешь? Форнезе был прав, когда сказал, что ты должна уйти».

Кто ж спорит? Прав. Но что делать с сердцем, прикипевшим к Алессандро Абьери? Как заставить его разлюбить? Еще и время поджимает. Я-то думала, что у меня есть несколько недель или даже месяцев, чтобы успеть насладиться своей сказкой, а оказалось, что она уже закончилась.

«Хватит ныть, – отрезал внутренний голос, напомнив мне бабу Катю. – Любовь – не то, ради чего стоит пускать свою жизнь под откос. Неужели забыла прошлое? Ты дождешься возвращения герцога, убедишься, что с ним все в порядке, возьмешь Беттину и вернешься в свой мир. И никаких отговорок».

Я посмотрела на тонкий шрам, оставшийся на месте пореза о стекло алтаря, и заставила себя принять то, что советовал разум. Все правильно. Пора возвращаться. А сердце… Что ж, ему не впервой болеть. Ничего. Справлюсь.