Шум, долетевший со двора, заставил меня выглянуть в окно. Не может быть! Дыхание сбилось, душу окатило радостью. Вернулся! Абьери вернулся!

Все разумные мысли испарились, словно их и не было.

«Живой!» – билось внутри, когда я бежала вниз, перескакивая сразу через несколько ступенек.

«Его освободили!» – громко стучало сердце, забывшее о предстоящей разлуке.

– Алессия!

Не успела выскочить из дворца, как меня подхватили знакомые руки, а губы смял жадный поцелуй.

– Сандро!

Я и плакала, и смеялась, обнимая Абьери, а он вытирал с моих щек слезы, и его лицо – открытое, безо всяких следов тьмы – сияло таким счастьем, что на него было больно смотреть.

– Алессия, ты здесь, ты никуда не ушла, – шептал Алессандро вперемежку с поцелуями. – Дождалась…

– Разве я могла уйти? Сандро, все хорошо? С тебя сняли обвинения?

– Да. Больше никто не посмеет назвать меня приспешником дьявола, – кивнул Абьери и добавил: – Прими мою благодарность, Алессия. Ты спасла мне жизнь. Ты и есть моя жизнь.

Он сказал это так серьезно, что я буквально ощутила вес каждого произнесенного слова. И это были не просто слова. За ними стояло очень многое – благодарность, вера, любовь, надежда.

Не знаю как, но я чувствовала все, что вложил в них Абьери.

– Почему вы так долго? Я места себе не находила!

– Пришлось остаться. Император захотел меня видеть.

– И что? Увиделись? Все прошло хорошо?

– Даже более чем, – вмешался Форнезе. – С герцога сняли опалу, а вместе с ней и двойные налоги.

– Так это же замечательно, – прошептала я.

Если опалу сняли, значит, у герцога пока нет повода жениться?

Душу затопило облегчение, но тут я вспомнила, что это ничего не меняет и у меня осталось всего три дня, и на сердце стало тоскливо. Я опустила голову, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы.

– Алессия. – Чуткие пальцы коснулись моей щеки, стирая соленую влагу, и Абьери тихо попросил: – Посмотри на меня.

Я неохотно подняла взгляд. Мне не хотелось, чтобы Сандро видел мою слабость.

– Я люблю тебя, моя роза чужого мира, – глядя в глаза, сказал Абьери и твердо добавил: – И прошу стать моей женой.

Я растерянно глядела в непривычно открытое лицо и не понимала, что происходит. Нет, я слышала каждое слово, но не могла поверить. Разве так бывает? Разве герцоги женятся на простолюдинках?

– Алессия? – голос Абьери прозвучал напряженно.

– Ты хочешь на мне жениться? – Я вглядывалась в знакомую синеву, пытаясь отыскать там ответ, прежде чем его произнесут губы. А сердце билось все быстрее, и в душе просыпалась надежда.

– Разве это так невозможно?

На лице герцога сияла улыбка – добрая, чуточку насмешливая, живая.

– Нет, то есть да. Подожди, я совсем запуталась. Ты женишься на мне, зная, что я из другого мира и что у меня нет ни титула, ни богатства?

– Я не пойму, ты пытаешься меня отговорить? – усмехнулся герцог.

– Я пытаюсь понять, как такое возможно.

– Да скажи ты уже «да», – вмешался стоящий поодаль Форнезе и подошел ближе.

Лицо мага выглядело серьезным, но глаза потеплели, в них не осталось прежнего холода.

– Алессия? – требовательно посмотрел на меня герцог.

– Да, – выдохнула в ответ, махнув рукой на доводы разума и на прежние страхи. – Да, я согласна.

В тот же миг меня обняли и поцеловали так, что я забыла обо всем.

В груди поднималась жаркая волна, тело горело, а в душе рождалась новая, неизвестная мне прежде сила, накрепко привязывающая меня к чужому миру.

– А меня кто-нибудь обнимет? – послышался недовольный голос, и мне на плечо уселся нахохлившийся Бруно. – Я тут, понимаешь, столько сил приложил, старался, чью-то шею от топора спасал, а мне даже слова доброго никто не сказал!

Хитрые желтые глаза уставились в мои с притворным возмущением, и я рассмеялась.

– Иди сюда, герой, – подхватив нетопыря под мягкое шерстяное пузо, поцеловала круглый черный нос и добавила: – Я говорила, что люблю тебя?

– Нет.

– Так вот сейчас говорю.

– Сильно-сильно? – переспросил Бруно.

– Сильно-сильно, – кивнула я и поманила к себе насупившегося Гумера. – И тебя тоже.

– Надеюсь, меня избавят от проявления излишней чувствительности? – притворно нахмурился Форнезе и отступил на шаг назад, но я больше не ощущала от него прежней неприязни.

Конечно, до дружбы между нами дело пока не дошло, но и былой вражды больше нет, и это радовало.

– А что с Гумером?

Я только сейчас поняла, что пес выглядит иначе. Ну да, исчезли алые сполохи в глазах, и темной дымки больше нет. Обычный пес. Крупный, конечно, но и только.

Дог ткнулся мне в руку носом и лизнул ладонь. А я, оправившись от удивления, провела рукой по гладкой блестящей шерсти и поняла, что больше не чувствую от Гумера угрозы.

– Тьма ушла, – пояснил Сандро.

Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент со стороны ворот послышался грохот и во двор въехала повозка, на козлах которой сидел Винченцо.

– Ньор герцог, ньор герцог, беда! – издалека закричал старик.

– Что случилось?

Абьери подался к остановившейся повозке.

– Ох, беда, ньор герцог! – снова повторил старик, утирая вспотевший лоб дрожащей рукой. – Ваша вилла… Вилла «Томалли»…

– Что с ней?

– Стена рухнула, аккурат в вашей спальне, – выпалил Винченцо и смял свою соломенную шляпу.

– Успокойся и расскажи толком, как это произошло?

– Да вот, с вечера все в порядке было, я, как обычно, дом обошел, Ноэлья все ставни закрыла, ну, спать легли, а середь ночи как бабахнет! Земля под домом как задрожит! Мы с Нонни едва от страха не померли, думали, опять вулкан Беротти проснулся. Долго трясло. А когда все закончилось, оказалось, ваша спальня пострадала. От одной из стен ничего не осталось, и крыша в том месте рухнула, а над обломками черный дым появился. Столбом до неба стоял. Ноэлья меня сразу к вам отправила, говорит, поезжай, Винченцо, к хозяину, доложи со всей обстоятельностью. Вот я и того… Докладываю. – Старик снова утер лоб и вздохнул. – Вы уж простите, ньор герцог, не уберегли мы дом. Не смогли ничего сделать.

– С Ноэльей все в порядке? – спросил Абьери.

– Да, ньор герцог. Оно, конечно, переволновалась моя Нонни, ну да ничего, она у меня крепкая.

– Это то, что я думаю? – посмотрел на Сандро Форнезе.