— А они думали, как я должен эликсир изобрести?! — не сдержал злости Оливар.

— Отец, они ничего не думали, — также мягко ответила Наина, понимая его состояние. — Никто из твоих внучек и их мужей не стал учёным, никто не имеет представления о твоей деятельности. Они просто считали тебя безобидным нелюдимым затворником. Никто не верил в то, что у тебя получится... Кроме меня.

Наина замолчала, с сочувствием глядя на отца. Ей было невыразимо жаль этого такого родного и такого несчастного человека, который всю жизнь посвятил тому, чтобы сделать их счастливыми, а в итоге стал виновником того, что все его потомки станут изгоями в собственной империи.

И как же Наина жалела, что у него ничего не получилось. Она всю жизнь надеялась, что останется молодой. Потом, когда поняла, что начала стареть, а отец так и не нашёл рецепт эликсира, надеялась, что хотя бы дочерям и племянницам повезёт. Теперь нет даже надежды на это. Больше отец не сможет им помочь. 

— Я буду ждать твоего освобождения и последующей ссылки, — грустно произнесла Наина. — Я приеду к тебе, когда ты освободишься. 

И отец, и дочь мысленно подумали, что она обязательно приедет к нему, если только к тому моменту ещё будет жива. Время жестоко, а пять лет — немалый срок для пожилой неодаренной женщины.

Свадьбу принца империи герцога Эдварда Данери и ровены Мадлен Роннигус надолго запомнят в Ровении. Более ошеломляющего зрелища подданные Ровении не видели много лет, а такой яркой и запоминающейся пары — ещё дольше.

Невеста поражала необыкновенной красотой и сияющими фиалковыми глазами, а жених — природной статью и откровенно счастливой улыбкой. 

Ещё ходили слухи, что брак по любви, а не политический, хотя невеста королевских кровей и внучка не абы кого, а самой великой королевы Бердайн Огдэн!  Уж где познакомились жених и невеста, никто из подданных империи не знал, но явно не так давно, поскольку глаз друг от друга оторвать не могли.

Горожане сбегались к Главному Храму столицы, который не вмещал всех желающих, чтобы успеть поглазеть на прекрасную пару, выходящую из главных дверей храма. Вернее, выходил жених и нес на руках счастливую невесту в белом воздушном платье. 

Следом за молодоженами из Главного храма вышел молодой император Майстрим Данери, позволивший себе лёгкую улыбку на всегда серьезном лице, генерал Данери с женой и дочерью и Верховная Фурия Бердайн Огдэн с сестрой и приёмной дочерью клана Еленией Огдэн. Затем появились остальные высшие ровены Ровении, приглашённые на свадьбу. 

Молодой император был окружён членами боевой пятерки. Уже вся столица от мала до велика знала их в лицо, поскольку император и боевики  практически всегда были неразлучны. Все пятеро были одеты в парадную чёрную форму военных магов, только на мундире императора красовались теперь внушительные золотые эполеты, подтверждающие его более высший чин по сравнению с членами боевой пятерки.

Когда «молодые» сели в свадебный экипаж, генерал с супругой и Мирой заняли следующий экипаж, за ними отправились гости из Земли Фурий, а Майстрим Данери с друзьями в окружении десятков Теней рода последовал за экипажами верхом.

Горожане восторженно приветствовали молодого императора, он им явно нравился.

Свадебный кортеж направлялся в императорский дворец, где в огромном бальном зале состоится дальнейшее празднование. 

Подданные Ровении были рады, что правление новой династии, начавшееся с громких судебных процессов над «невидимками», теперь озарялось таким радостным событием, как свадьба одного из членов королевской семьи. Вот ещё бы и император сразу женился и не тянул с таким важным для империи  мероприятием.

***

Герцог Эдвард Данери и его герцогиня кружились по бальному залу, но приглашённые гости вместо того, чтобы восхищаться ими, шокированно наблюдали, как молодой император танцует уже второй танец подряд с чужой невестой. 

Эти двое снова чувствовали друг друга с полувзгляда, так, как никто и никогда не чувствовал, и Май просто не захотел расстаться со своей прекрасной партнершей, когда закончился первый танец. В конце концов, Май рассудил, что он император, и никто не посмеет что-либо сказать ему. Главное, остановиться на третьем танце. Иначе будет скандал на весь высший свет. Потому что, если не остановится, то он перед всеми признаётся в своей симпатии к Елении Огдэн — чужой невесте.

Если взгляд присутствующих гостей задерживался на них, то уже не отпускал их из поля зрения, с восхищением и возмущением наблюдая за восхитительной парой.

И все же представители высшего света Ровении тихонько судачили о том, что Аверины решились принять в семью подозрительную иномирянку, а теперь и Май Данери туда же.  Иномирянка явно не так проста, как хочет казаться, если Жнец душ и всегда сдержанный император не может противостоять её чарам.

— Рон Аверин не так давно признался, что у вас  фиктивная помолвка, — неожиданно произнёс  Майстрим, до этого развлекающий Елению рассказами на отвлеченные темы. — Вы заключили ее, чтобы оградить тебя от многочисленных предложений поклонников стать ластаной.

— Да, ваше величество, — сдержанно ответила Еления, немного напрягшись. — Именно поэтому. Мужчины вашего мира не понимают, что стать чьей-нибудь ластаной может и не являться пределом мечтаний девушки.

Она с удивлением подумала, что Рон все-таки выполнил обещание и рассказал все Маю. И все же слова Мая именно сейчас стали для Ели неожиданностью. Зачем он заговорил об этом?

Они все ещё кружились по залу, второй танец подходил к завершению. Еля слегка задрожала от нервного напряжения, а Май стал ещё серьезный, чем был обычно, потому что вдруг понял, что тоже не в силах справиться с охватившим волнением.

— Можешь не называть меня величеством? — поморщился он, а Еля смущенно улыбнулась в ответ и кивнула.

Утонченная неяркая красота Ели заставляла Мая жадно впитывать в себя нежный образ, безупречная осанка вызывала восхищение, а мягкая смущённая улыбка находила прямой отклик в сердце. 

Хрупкая изящная рука девушки в его руке волновала и не давала покоя. Май понимал, что совсем потерял голову.

В последние дни он мог думать только о том, что Еля свободна, что она — не чужая невеста. Он решил именно сегодня сделать предложение, потому что больше не мог просто смотреть на неё. И не хотел. Это оказалось выше его сил.