Раньше он считал, что ему будет трудно полюбить, что его избранница должна обладать всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. Но вот... и с ним случилось это, хотя он и понимал, что Еля оказалась не такой, какой он представлял себе свою пару. Но теперь думать он мог только о ней, в объятиях хотел сжимать только её хрупкую фигурку, а целовать только её нежные губы. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дежавю, — задумчиво произнёс Ричард Аверин, наблюдая на танцующими Маем и Елей. — Совсем как на помолвке Роланда Варниуса и Миры Данери. Снова они танцуют и не оторвать взгляд. Не находишь?

Рональд промолчал. В последний месяц он много работал над собой, чтобы не сорваться. Доводил умение владеть собой до совершенства. Это умение ему очень помогало, когда он видел Мая Данери и Елю вместе, когда замечал, какими глазами они смотрели друг на друга.

В последнее время он и Еля часто появлялись во дворце, чтобы видеться с Мадлен Роннигус, поскольку последняя лично руководила подготовкой к собственной свадьбе, которая шла полным ходом. Прекрасная Фурия практически поселилась во дворце императора, где ей выделили роскошные апартаменты. 

Май и Еления ввиду данных обстоятельств стали часто сталкиваться во дворце, и с тяжёлым сердцем Рон замечал, как с каждым днём молодой император всё более пристальнее и внимательнее всматривается в девушку, всё чаще ищет с ней встреч, чтобы лишний раз полюбоваться на неё.

— Я, конечно, понимаю, что ты сделал Елению невестой, чтобы оградить от чужих приставаний, но если они сейчас станцуют третий танец подряд, тебе придётся вызвать императора на дуэль, потому что это прямое оскорбление нашего рода, а репутации девушки конец, — мрачно проинформировал брата Ричард. 

Поведение Рона он не понимал и не одобрял, но уже не вмешивался. Один раз дал совет, чуть до драки не дошло — у младшенького сдали нервы.

Рон тяжело вздохнул и сжал челюсти. Он и сам всё прекрасно понимал и совсем не узнавал себя в последние дни и месяцы, как не узнавали его брат и отец, которые даже шутили, не вселился ли в него какой иномирец.

Он совершал поступки, совсем не характерные для него прежнего, но ничего не мог с собой поделать. С недавнего времени в его жизни важным стало только одно — Еления должна стать счастливой, а он должен помочь ей, потому что она, как никто другой, заслужила счастье. Если она любит другого, то должна стать счастливой с ним. 

— Ты — идиот, — сказал ему Ричард на это заявление. — Нужно бороться за свою женщину, а не преподносить другому на блюдечке. 

— Она любит этого другого. 

— А ты любишь её. И что по-твоему важней?!

— Её счастье. 

В ответ брат рассмеялся. Презрительно и уничижительно. Рон набросился на него. Хорошо, что отец присутствовал при разговоре и разнял их тогда.

***

— Еления, нам нужно поговорить, — услышала Еля серьезный голос Мая, когда закончился второй танец, и подняла на него растерянные глаза.

В ее глазах стоял вопрос. Май же пристально смотрел на неё, словно хотел проникнуть в мысли и узнать, о чем она думает.

— Прямо сейчас, — быстро добавил он, — потому что... я устал постоянно думать о тебе и заставлять себя переключаться на что-то другое. 

Девушка вспыхнула, смутившись такой неожиданной прямоты от всегда сдержанного и холодного Мая.

— Давай поговорим, —  она нерешительно кивнула.

— Через десять минут после моего ухода из зала выходи через западные двери, тебя будут ждать Тени и проводят ко мне.

— Хорошо, — ответила Еля зазвеневшим от волнения голосом. 

Май напоследок сжал девичью ладонь в руке, в глазах вдруг полыхнуло пламя и быстро погасло — он, как всегда, смог сдержать себя. 

Когда Рон после танца подошёл к ней, то заметил, что Еля сама не своя. 

— Ель, что случилось? Что он сказал тебе? — настороженно спросил он.

— Май хочет поговорить со мной,  — с волнением ответила та. — Но я боюсь. 

— Чего ты боишься, глупенькая? — искусственно улыбнулся Рон, чувствуя, что на душе становится так тяжело, как никогда ещё не было. — Это же Майстрим Данери — эталон благородства и достоинства. Наш император. Наконец-то появится ясность в ваших запутанных отношениях. 

Еля и сама понимала, что ей не стоит бояться Мая Данери, но она и не боялась его. Ее испугал предстоящий разговор. 

— Ель, — позвал ее Рон, желая привлечь внимание задумавшейся девушки.

Их взгляды встретились. 

В глазах друга плескалось непонятное опустошение и тоска. Таким несчастным Еля давно его не видела. Что с ним? Неужели он..? Да нет, не может быть... Он просто переживает из-за неё. Не может же он страдать из-за неё? Он столько помогал ей и все время подчёркивал, что они друзья. Юношеская влюбленность давно прошла.

— Ты должна знать, Ель... — Рон очень странно смотрел на неё, и сердце вдруг встрепенулось и бешено забилось. Еля отчего-то испугалась серьезного выражения на его лице.

«Я люблю тебя», — хотел сказать он, а сказал другое:

— Ты достойна самого лучшего, потому что ты — самая необыкновенная девушка во всех мирах. Самая добрая, смелая, благородная. Помни это. Ты должна согласиться только на предложение стать женой. 

— О чём ты?! — вспыхнула Еля, поражённая его словами и напутствием. — Рон, не думаю, что наш разговор с Маем будет настолько серьезен. 

— А я уверен, — как ни пытался держаться, Рон выглядел все мрачней. Его брови хмурились, а желваки гуляли на скулах. — Он решился, Ель... Сейчас Майстрим Данери предложит тебе стать либо его женой, либо ластаной.  Я чувствую. Поэтому помни мои слова. Ты достойна самого лучшего!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, Рон, — благодарно ответила Еления, нежно погладила его по крепкому плечу и отправились на встречу с императором Ровении, всё же уверенная, что её ждёт не настолько серьезный разговор. Рон — большой фантазёр.