– Айрумян.

– Ладно, я ему позвоню. Ну, Мишенька, вперед. Держитемои шпаргалки. Встречаемся с вами в восемь утра. Я хочу все узнать до того, какотпустят Захарова. Да, чуть не забыла. Кто из криминалистов выезжал на квартируФилатовой?

– Олег Зубов.

– Фотографии, наверное, уже у следователя? Придетсяпадать Зубову в ножки, чтобы еще отпечатал.

– Я уже упал. – С этими словами Миша достал изпапки фотографии, сделанные на месте происшествия. – Держите.

– Мишенька, я вас обожаю. – Настя послала емувоздушный поцелуй. – Бегите. Жду вас завтра в восемь.

Доценко ушел, а Настя принялась разглядывать фотографии,сделанные в квартире Филатовой. Вот сама погибшая. Интересное лицо, отметилаНастя, черты не очень правильные, но выразительные. Наверное, пользоваласьуспехом у мужчин. Кухня маленькая, примерно пять квадратных метров, тесная. Вотприхожая. Возле входной двери тумба с телефоном. Ясно видны кроссовки сдлинными развязанными шнурками, аккуратно стоящие под вешалкой. Что-то невяжется, подумала Каменская. Она должна была быстро найти деньги и отнести ихводителю, а вместо этого старательно расшнуровала кроссовки, поставила их наместо и пошла в кухню включать плиту. Если бы она не оставила Захарову паспорт,можно было бы подумать, что она не собиралась отдавать эти деньги. Чего еепонесло на кухню? Может быть, она там деньги держала? Настя сделала пометку налисте бумаги с крупной надписью наверху «Зубов». Другой вариант – деньги были вкомнате, на улице ливень, кроссовки мокрые, сняла их, чтобы не испачкать ковер.На листке «Зубов» появилась вторая пометка. Панорамная фотография большойкомнаты. Идеальный порядок. Видно, что в ней давно не было людей. Кресла стоятстрого симметрично по обе стороны журнального столика. Узловые фотографии –книжные полки, стенка. Любительская фотография Ирины, очень удачная. Фотоженщины лет сорока с небольшим, вероятно, ее матери. В одной из застекленныхсекций стенки, где хранится посуда, набор стеклянных фигурок: тигр, змея,петух, собака, кошка – всего двенадцать. Больше никаких безделушек в комнатенет, только вещи и книги. Маленькая комната. Определенно, в ней жила Ирина.Диван, письменный стол с пишущей машинкой, кресло, торшер. Больше ничего –комната слишком мала.

Не отводя взгляда от разложенных на столе фотографий, Настяпотянулась за сигаретой. Внезапно рука ее повисла в воздухе, она почувствовалахолодок где-то в области желудка. Это означало, что что-то не так. Собралафотографии и стала перебирать их. Внутри опять кольнуло.

Настя Каменская знала твердо: то, что она ощутила, глядя наснимки, было сигналом о поступлении какой-то важной информации, нарушающейсхему. Она отложила одну фотографию на листок с заголовком «Айрумян». Пока все.Теперь можно звонить.

Олег Зубов был, как всегда, хмур и ворчлив. Кроме того,Гордеев, судя по всему, и ему наказал язык не распускать, так что Насте стоилобольших трудов его разговорить.

– Пойми, Настасья, наши сыщики и следователь дули вразные дудки. Следователь старенький, больной, ему скоро на пенсию, на дворесередина июня, а он еще в отпуске не был. Ему надо это убийство? Он хочет,чтобы это был несчастный случай. И на мужчину с теплым чайником он плеватьхотел, если они не подтверждают версию о смерти от электротравмы. Такой вот ончеловек, ну не хочет он в свои-то годы лишних хлопот. Если ты принесешь емучемодан доказательств о том, что Филатову убили, тогда он, так уж и быть, будетвести следствие. А не принесешь – он пальцем не пошевелит лишний раз, закроетдело – и конец. Ну а про наших ты и так все знаешь. Они, наоборот, хотят, чтобыэто было убийство и чтобы преступником оказался именно этот водитель. Неглянулся он им, видать, – усмехнулся Олег. – И никакое другоеубийство их не устроит. И им тоже мужчина с теплым чайником сто лет не нужен.Вот такой расклад.

– Но ты-то сам трогал этот несчастный чайник?

– А как же. И даже прикинул, когда его кипятили. В частридцать плюс-минус пять минут.

Из разговора с Зубовым Настя выяснила, что ковров в квартиреФилатовых нет ни в одной из комнат, а деньги хранились в деревянной шкатулке,которую обнаружили в выдвижном ящике тумбы, стоящей в прихожей.

Гурген Арташесович Айрумян в отличие от Зубова былдобродушен и многословен. Кроме того, он любил Настю Каменскую, которая быласовершенно не похожа на двух его внучек, темпераментных, непоседливых и, как онсчитал, бестолковых и легкомысленных.

– Здравствуй, рыбонька, здравствуй, золотая моя, –гудел он в трубку, – вспомнила дедушку Гургена. Небось насчет Филатовой? Яакт экспертизы следователю отправил.

– Гурген Арташесович, ну в двух словах, а? Вы жезнаете, меня начальник до следователя не допускает, – попросила Настя.

– Ну, если в двух словах, то я не знаю, от чего умерлаФилатова.

– То есть как? – опешила Настя.

– А так. Смерть наступила в результате остановкисердечной деятельности. Ни хронических, ни острых заболеваний, которые могли быпривести к остановке сердца, вскрытием не обнаружено. Меток электротока тоженет, но я вполне допускаю, что она могла умереть от электротравмы. Видишь ли,солнышко мое, в десяти-пятнадцати процентах случаев метки не выявляются. Обэтом во всех учебниках написано. Но если ты хочешь от меня не два слова, а три,то я отвечу тебе на один вопрос, который следователь забыл мне задать.Наверное, торопился сильно, а может, не захотел. Хочешь?

– Конечно, хочу.

– Так вот, ненаглядная моя. Если ты возьмешь книжку«Осмотр трупа на месте обнаружения» издания тысяча девятьсот восемьдесятдевятого года, то на странице сто пятьдесят седьмой ты прочитаешь, чтоследователь должен был меня спросить: имеются ли на теле Филатовой повреждения,не связанные с действием электротока? Если да, то каков их характер и механизмобразования? А я бы тогда ему ответил,что у Филатовой имеется ушиб головы,который я не могу объяснить, и нет того ушиба, который я предполагалобнаружить. Это мое третье слово. Четвертое хочешь или уже сама догадалась?

– Догадалась, – ответила Настя. – У меняфотографии есть, я сразу обратила внимание, что кухня крошечная. Если быФилатова падала, она наверняка ударилась бы о край стола и задела бы табуретку.Вы именно этих ушибов не обнаружили?

– Люблю я тебя, попугайчик мой, приятно с тобойразговаривать. А ушиб, который я обнаружил, – так, ни два ни полтора. Содной стороны, как будто об пол ударилась. Но, с другой стороны, при падении свысоты собственного роста, если забыть про стол и табуретки, ушиб был быгораздо сильнее. По времени образования он совпадает со временем наступлениясмерти, так что удариться головой раньше она вряд ли могла. Одно могу сказатьточно: ушиб образован от соприкосновения с плоской поверхностью, а не с тупымтвердым предметом. Ну как, звездочка моя, хорошие слова я тебе сказал?

– Замечательные, – от всей души призналаНастя. – Что бы я без вас делала? Меня бы давно уже с работы выгнали.