– Он почти не выходит из комнаты, еле передвигается. Но вцелом здоровье у него достаточно хорошее.

– Старый грешник!

Гарри Ли вошел в дом, Трессильян принял его шарф итеатрального вида шляпу.

– А как поживает мой любимый братец Альфред? У него тоже всев порядке? Будет ли он рад видеть меня?

– Думаю, что да, сэр.

– А я не думаю. Как раз наоборот! Наверное, известие о моемприезде совершенно выбило его из колеи. Мы никогда не могли терпеть друг друга.Вы почитываете Библию, Трессильян?

– Разумеется, время от времени читаю.

– Тогда вы знаете историю о блудном сыне. Послушный братвовсе не обрадовался тому, что блудный сын вернулся, помните? Благополучныйдомосед Альфред явно не обрадуется моему возвращению.

Трессильян, не произнося ни слова, смотрел в одну точкупрямо перед собой. Застывшая спина выражала протест. Гарри хлопнул его поплечу:

– Ладно, старина! Пойдем! Веди меня к жирному тельцу,заколотому в мою честь!

– Соизвольте, пожалуйста, пройти со мной сначала в гостиную,мистер Гарри. Я не знаю, где сейчас все господа. За вами не послали машину навокзал, чтобы встретить, потому что никто точно не знал, когда вы приедете.

Гарри оглянулся по сторонам.

– Вся старая декорация на прежнем месте, – констатировал он.– Мне кажется, здесь вообще ничего не изменилось за эти двадцать лет, пока яотсутствовал.

Он вошел в гостиную. Старый слуга пробормотал:

– Пойду поищу мистера Альфреда или миссис Лидию, – и быстроудалился.

Гарри Ли сделал несколько шагов и вдруг застыл каквкопанный. В растерянности, не веря глазам своим, он уставился на привидение,которое сидело на подоконнике. Глаза его скользнули по черным волосам,желтоватой, смуглой коже лица. Он был явно обескуражен.

– Боже всевышний! – выдохнул он наконец. – Вы, вероятно,седьмая и прекраснейшая супруга моего отца?!

Привидение спрыгнуло с подоконника и подошло к нему.

– Я – Пилар Эстравадос, – представилось оно. – А ты, должнобыть, мой дядя Гарри, брат мамы?

– Значит, ты – дочка Дженни?

Пилар пропустила мимо ушей этот вопрос.

– Почему ты спросил меня, не седьмая ли я жена твоего отца?У него действительно было шесть жен? Гарри засмеялся:

– Нет, я полагаю, что у него была одна – во всяком случае,официально. Ну, Пилар, действительно трудно поверить, что в этом мавзолее можетцвести что-то столь светлое, как ты.

– В этом мавз... что-что?

– В этом мавзолее восковых фигур! Я всегда находил этот домужасным. Но сегодня, когда я снова увидел его после стольких лет отсутствия, онкажется мне еще более убогим, чем прежде.

– О нет! – решительно возразила Пилар, хотя и почтительнопонизила при этом голос. – Здесь все очень красиво. Мебель тяжелого дерева,ковры – толстые, мягкие ковры повсюду, и много, много орнаментов. Все такоедобротное и очень дорогое!

– Это верно, конечно.

Она явно развлекала Гарри.

– И все-таки то, что здесь ты, – сказал он, – для меня какудар под дых...

Он запнулся, потому что именно в этот момент в комнату вошлаЛидия.

– Здравствуй, Гарри! Я Лидия – жена Альфреда.

– Здравствуй, Лидия!

Он пожал ей руку, окидывая быстрым оценивающим взглядом ееинтеллигентное, выразительное лицо. Так мало женщин умеют столь грациознодвигаться.

Лидия в свою очередь пыталась быстро осмыслить товпечатление, которое он произвел на нее. Он был пугающе огромным, как медведь,но в нем не было ничего отталкивающего. И тем не менее, безоглядно доверять емуя не стану, решила она. И сказала с улыбкой:

– Ну, и как все тут выглядит спустя столько лет? Сильно всеизменилось?

– Не особенно. – Он огляделся. – В этой комнате переставилимебель.

– О да, несколько раз, это я так захотела.

Он вдруг засмеялся, внезапно состроив мину, как у гнома,напомнив ей старика этажом выше.

– Так стало гораздо лучше – значительно больше вкуса. Мневедь в свое время сообщали, что старый добрый Альфред женился на девушке,предки которой пришли в Англию еще с завоевателями.

Лидия улыбнулась:

– Да, думаю, это верно. Но с некоторых пор таких предковстало просто несметное количество.

– А как дела у Альфреда? – спросил Гарри. – Он все тот же«Господин Медленно, Но Верно»?

– Не знаю, найдешь ли ты в нем какие-то перемены.

– А что поделывают остальные? Судьба разбросала их по всейАнглии?

– Нет. На Рождество они все будут здесь. Гарри раскрыл глазаот изумления:

– Что? Да тут намечается настоящий семейный праздник! Раньшеотец не был таким сентиментальным. Он, наверное, сильно изменился.

– Вероятно.

Голос Лидии прозвучал сухо. Пилар слушала молча и синтересом.

– А Джордж? Он все такой же старый скряга? Как еговзволновало однажды, когда ему пришлось отдать полпенни из своих карманныхденег!

– Джордж – член парламента, депутат от Вестеринхэма.

Гарри откинул голову и звонко захохотал:

– Не может быть! Наш толстячок в парламенте. Вот так штука!

Его безудержный смех звучал почти не жестоко и, казалось,готов был взорвать комнату. Пилар задержала дыхание, даже Лидия вздрогнула.Вдруг Гарри перестал смеяться и устремил взгляд в сторону двери. Там стоялАльфред. Выражение лица у него было какое-то особенное и странное.

Вначале Гарри смотрел на него, не двигаясь; затем по лицуего пробежала улыбка. Он сделал шаг вперед.

– Ну и дела. Так это же Альфред. Альфред кивнул.

– Привет, Гарри, – сказал он холодно.

«Как все это странно, – подумала Лидия. – Они стоят другпротив друга, как две собаки, настороженно обнюхивающие одна другую.»

Глаза Пилар широко раскрылись. «Как глупо эти двоеуставились друг на друга, – подумала она. – Почему они не поцелуются? Ах, да.Англичане ведь этого не делают. Но они могли бы хоть что-нибудь сказать. Почемуже они просто стоят и молча смотрят?»