– Наверное, заболела, вчера онаневажно себя чувствовала.

– А вдруг с ней случилось что-нибудьстрашное? – напирала я.

– Ну тогда нам бы сообщили, –спокойно ответила она.

– А вдруг у нее нет возможностисообщить?

По лицу Ирины Львовны пробежала теньлегкого раздражения.

– У тебя работы мало? Задаешь глупыевопросы. Уж нашла бы Светка какой-нибудь способ сообщить.

Вот Света и нашла. Обратилась ко мне, а ятут сижу и раздумываю, что бы предпринять. А мне бежать надо, бить тревогу! Вотчто, поеду-ка я на Петровку к капитану Супроткину, он точно знает, что делать.

По-человечески поговорить с Русланом неудалось. Он выскочил на улицу к проходной, мы стояли на пронизывающем ветру.

– Мне сейчас некогда, допрос. Если утебя что-то несрочное...

– У меня срочное! Очень! Девушкупохитили и хотят убить!

Выражение его лица сразу изменилось.

– Кого похитили? Твою родственницу?

– Нет, коллегу.

Я рассказала о сегодняшнем происшествии.

– Я понимаю, странная ситуация, самойне верится. Но ведь надо что-то делать! Я решила посоветоваться с тобой. Хотяпохитители велели никому не говорить.

Супроткин ни секунды не раздумывал:

– Эта Света, случаем, не употребляетнаркотики?

– С чего ты взял?!

– Сегодня это не редкость. Сколько ейлет?

– Чуть больше двадцати.

– Ну вот, самый возраст. Ты замечалаза ней что-нибудь подозрительное? У наркоманов периоды возбуждения сменяютсяпериодами апатии.

– Да-да, – с жаром подхватилая, – временами она очень энергичная девушка.

– А зрачки у нее расширенные?

– Не присматривалась.

– А следы от уколов на локтевыхсгибах есть?

– Не замечала.

– А зря. Кстати, в последнее время увас в офисе пропадало что-нибудь? Кошельки? Мобильные телефоны? Может,оргтехника?

– Да, пропал дорогой мобильник икошелек. Но насчет кошелька хозяйка не уверена, что именно в офисе сперли,могли и в метро.

– Если на работу взяли наркомана, тоименно в офисе.

Я раздумывала над словами капитана.Возможно, он прав, я ведь абсолютно не знаю Свету, она может и колоться, ииграть в казино, и подрабатывать по выходным на панели. С другой стороны, стакой же вероятностью Рзаева может иметь первый разряд по шахматам и всвободное время развозить по детским домам игрушки.

– Ну ладно, я пошел. – Русландвинулся обратно в здание.

– Подожди! А как насчет выкупа?

– Не парься, ерунда все это. Светанайдет дозу, придет в норму, сама объявится. Но из газеты ее лучше уволить, мойтебе совет.

Да, капитан Супроткин прав, надо выкинутьэту историю из головы. Только она почему-то не выкидывалась. Я пришла домой,налила себе чаю и завалилась с книжкой на диван. Но страдания героев меня малотрогали, перед глазами стоял парень с золотым зубом. Не он ли похитил Свету?Тьфу ты, Руслан же ясно сказал: никакого похищения не было! Почему же тогда яникак не могу успокоиться?

Раздался звонок в дверь. Я потащиласьоткрывать и обнаружила за порогом Зойку.

– Ты что, еще не готова? –удивилась она.

– К чему?

– Забыла? Мы же идем покупать шмотки!

Совсем вылетело из головы! Вчера Зойказаявила:

– Мне надо обновить гардероб,прикупить что-нибудь молодежное. Раз мне теперь тридцать, я должнасоответствовать своему возрасту.

Я опрометчиво согласилась составить ейкомпанию, а теперь жутко жалела. Ненавижу ходить по магазинам, для меня этосплошное расстройство. Вещи моего размера – это чехлы для танков, причем бываеттак, что эти чехлы мне местами маловаты.

А еще иные продавщицы – нарочно, чтоли? – норовят насыпать соль на рану. Например, стою я, никого не трогаю,разглядываю милую блузочку сорок шестого размера, исключительно из любопытства.Так они подкрадываются и рявкают на ухо:

– Вашего размера НЕТ! В нашеммагазине на вас вообще НИЧЕГО НЕТ!

Или в лучшем случае тащат мне очереднойчехол для танка. Спрашивается, а какое ваше дело? Может, я не для себя вещьвыбираю, а для худосочной племянницы? Зачем тыкать в нос моей полнотой? Я и безвас прекрасно знаю свои объемы.

– Нет, – вздохнула я, –пока не похудею, не буду покупать одежду.

– Ну ладно, – сжалиласьЗойка, – тогда пойдем за обувью, она мне тоже нужна. Тут как раз рядомбольшой обувной магазин.

На подходе к магазину мы увидели огромныйкрасный плакат: «Распродажа! – 30% – 40% – 50% – 100%».

– Ура! – закричалаподруга. – На распродажу попали, повезло! Смотри, что-то можно вообщебесплатно получить!

Мы прибавили ходу. В магазине толпилисьпокупательницы всех возрастов. Взмыленные продавцы таскали туда-сюда коробки собувью. Протиснувшись к полкам, мы увидели, что на туфлях прилеплены загадочныеярлычки: «30%», «40%», «50%». Мне удалось отловить одну продавщицу:

– Скажите, пожалуйста, что означаютэти цифры?

– Это размер скидки, которую можнополучить за данную пару. Но учтите, что скидка тридцать процентов дается толькона вторую пару, сорок процентов – на третью, пятьдесят процентов – начетвертую, ну а пятую пару вы получаете бесплатно.

– Любую пятую? – уточнила Зойка.

– Нет, только ту, на которой виситярлык «сто процентов».

И продавщица умчалась за очереднойкоробкой.

– Какая-то сложная система, –недовольно сказала я Зойке.

– Ничего, разберемся! Скидки-то какиеогромные, надо брать!

Ассортимент магазина составляли странныемодели. Сапоги были сплошь замшевые, на шпильках и с вышивкой, кроссовки –почему-то с открытыми пятками, босоножки являли собой три тоненьких ремешка,украшенных стразами. У меня создалось впечатление, что эта обувь создана длядевушек, которых возит на машине личный шофер. Да и потом, выйдя из автомобиля,дамы не ступают на грязную московскую землю, а шествуют исключительно поковровым дорожкам.

– Какие непрактичные модели, –заметила я. – Ну как можно осенью в Москве носить замшу? Через два днявыбросишь сапоги на помойку.

– Ты рассуждаешь как старуха, –припечатала Зойка.

– Да, мне нужна основательная обувь,чтобы, когда в метро наступят на ногу, она не была безнадежно испорчена.

– Ну а меня интересуют модные модели.Погляди, их покупают как раз молоденькие девчонки!