— В настоящее время я не берусь высказаться по этому вопросу,— сказал судья, в задумчивости поглаживая верхнюю губу.

— Послушайте, вы забыли об одном, — прервал их АнтониМарстон. — Кто, шут его дери, мог завести граммофон и поставить пластинку?

— Вы правы, — пробормотал Уоргрейв. — Это следует выяснить.

Он двинулся обратно в гостиную. Остальные последовали заним.

Тут в дверях появился Роджерс со стаканом коньяка в руках.Мисс Брент склонилась над стонущей миссис Роджерс. Роджерс ловко вклинилсямежду женщинами:

— С вашего разрешения, мэм, я поговорю с женой.

Этель, послушай, Этель, не бойся. Ничего страшного неслучилось. Ты меня слышишь? Соберись с силами.

Миссис Роджерс дышала тяжело и неровно. Ее глаза, испуганныеи настороженные, снова и снова обводили взглядом лица гостей.

— Ну же, Этель. Соберись с силами! — увещевал жену Роджерс.

— Вам сейчас станет лучше, — успокаивал миссис Роджерсдоктор Армстронг. — Это была шутка.

— Я потеряла сознание, сэр? — спросила она.

— Да.

— Это все из-за голоса — из-за этого ужасного голоса, можноподумать, он приговор зачитывал. — Лицо ее снова побледнело, веки затрепетали.

— Где же, наконец, коньяк? — раздраженно спросил докторАрмстронг.

Роджерс поставил стакан на маленький столик. Стакан передалидоктору, он поднес его задыхающейся миссис Роджерс.

— Выпейте, миссис Роджерс.

Она выпила, поперхнулась, закашлялась. Однако коньяк все жепомог — щеки ее порозовели.

— Мне гораздо лучше, — сказала она. — Все вышло до тогонеожиданно, что я сомлела.

— Еще бы, — прервал ее Роджерс. — Я и сам поднос уронил.Подлые выдумки, от начала и до конца. Интересно бы узнать…

Но тут его прервали. Раздался кашель — деликатный, короткийкашель, однако он мигом остановил бурные излияния дворецкого. Он уставился насудью Уоргрейва — тот снова кашлянул.

— Кто завел граммофон и поставил пластинку? Это были вы,Роджерс? — спросил судья.

— Кабы я знал, что это за пластинка, — оправдывался Роджерс.— Христом Богом клянусь, я ничего не знал, сэр. Кабы знать, разве бы я еепоставил?

— Охотно вам верю, но все же, Роджерс, вам лучшеобъясниться, — не отступался судья.

Дворецкий утер лицо платком.

— Я выполнял указания, сэр, только и всего, — оправдывалсяон.

— Чьи указания?

— Мистера Онима.

Судья Уоргрейв сказал:

— Расскажите мне все как можно подробнее. Какие именноуказания дал вам мистер Оним?

— Мне приказали поставить пластинку на граммофон, — сказалРоджерс. — Я должен был взять пластинку в ящике, а моя жена завести граммофон втот момент, когда я буду обносить гостей кофе.

— В высшей степени странно, — пробормотал судья.

— Я вас не обманываю, сэр, — оправдывался Роджерс. — ХристомБогом клянусь, это чистая правда. Знал бы я, что это за пластинка, а мне иневдомек. На ней была наклейка, на наклейке название — все честь по чести, ну яи подумал, что это какая-нибудь музыка.

Уоргрейв перевел взгляд на Ломбарда:

— На пластинке есть название?

Ломбард кивнул.

— Совершенно верно, сэр, — оскалил он в улыбке острые белыезубы. — Пластинка называется «Лебединая песня».

Генерала Макартура прорвало.

— Неслыханная наглость! — возопил он. — Ни с того ни с сегобросить чудовищные обвинения. Мы должны чтото предпринять. Пусть этот Оним, ктоб он ни был…

— Вот именно, — прервала его Эмили Брент. — Кто он такой? —сказала она сердито.

В разговор вмешался судья. Властно — годы, проведенные всуде, прошли недаром — он сказал:

— Прежде всего мы должны узнать, кто этот мистер Оним. Авас, Роджерс, я попрошу уложить вашу жену, потом возвратиться сюда.

— Слушаюсь, сэр.

— Я помогу вам, Роджерс, — сказал доктор Армстронг.

Миссис Роджерс — ее поддерживали под руки муж и доктор, —шатаясь, вышла из комнаты. Когда за ними захлопнулась дверь, Тони Марстонсказал:

— Не знаю, как вы, сэр, а я не прочь выпить.

— Идет, — сказал Ломбард.

— Пойду на поиски, посмотрю, где тут что, — сказал Тони,вышел и тут же вернулся. — Выпивка стояла на подносе прямо у двери — ждала нас.

Он бережно поставил поднос на стол и наполнил бокалы.Генерал Макартур и судья пили неразбавленное виски.

Всем хотелось взбодриться. Одна Эмили Брент попросилапринести ей стакан воды.

Вскоре доктор Армстронг вернулся в гостиную.

— Оснований для беспокойства нет, — сказал он. — Я дал ейснотворное. Что это вы пьете? Я, пожалуй, последую вашему примеру.

Мужчины наполнили бокалы по второму разу. Чуть погодяпоявился Роджерс. Судья Уоргрейв взял на себя расследование. Гостиная на глазахпревратилась в импровизированный зал суда.

— Теперь, Роджерс, — сказал судья, — мы должны добраться досути. Кто такой мистер Оним?

— Владелец этого острова, сэр, — уставился на судью Роджерс.

— Это мне известно. Что знаете вы лично об этом человеке?

Роджерс покачал головой:

— Ничего не могу вам сообщить, сэр, я его никогда не видел.

Гости заволновались.

— Никогда не видели его? — спросил генерал Макартур. — Чтоже все это значит?

— Мы с женой здесь всего неделю. Нас наняли через агентство.Агентство «Регина» в Плимуте прислало нам письмо.

Блор кивнул.

— Старая почтенная фирма, — сообщил он.

— У вас сохранилось это письмо? — спросил Уоргрейв.

— Письмо, в котором нам предлагали работу? Нет, сэр. Я егоне сохранил.

— Ну, что же, продолжайте. Вы утверждаете, что вас наняли наработу письмом.

— Да, сэр. Нам сообщили, в какой день мы должны приехать.Так мы и сделали. Дом был в полном порядке. Запасы провизии, налаженноехозяйство. Нам осталось только стереть пыль.