Миссис О'Рурк встала из-за стола, свирепо улыбнулась малышкеи тяжело, вперевалку пошла из столовой.

– Га-га-га! – довольно проговорила Бетти и стукнула ложкойпо столу.

Таппенс с улыбкой спросила:

– А на самом деле что у нее значит «на-тси»?

Миссис Спрот покраснела и призналась:

– Боюсь, что так она говорит, когда ей кто-то или что-то непо вкусу.

– Я так и подумала, – кивнула Таппенс.

И обе женщины рассмеялись.

– Понимаете, – сказала миссис Спрот, – у миссис О'Руркдоброе сердце, но она производит довольно устрашающее впечатление, – этот еебас, и борода, ну и вообще.

Бетти, склонив головку, промурлыкала новой тете что-толасковое.

– А вы, миссис Бленкенсоп, ей понравились, – с легкимревнивым холодком в голосе повторила миссис Спрот.

Таппенс поторопилась сгладить неловкость.

– Маленьких всегда привлекает новое лицо, кто же этого незнает, – с улыбкой заметила она.

Дверь столовой отворилась, вошли майор Блетчли и Томми.

– Ах, мистер Медоуз, – сразу оживившись, кокетливо сказалаТаппенс. – Видите, я вас обогнала. Первая пришла к финишу. Но кое-что отзавтрака я для вас оставила.

И пальчиком указала ему на стул рядом с собой. Однако Томми,пробормотав какие-то невнятные слова благодарности, уселся у противоположногоконца стола.

Бетти Спрот произнесла: «Пуфф!» – и обрызгала молоком майораБлетчли. На лице у него сразу появилось до глупости довольное выражение.

– А как сегодня поживает наша маленькая мисс Ку-ку? –просюсюкал он и выглянул из-за газеты.

Бетти зашлась от восторга.

Таппенс одолевали серьезные сомнения. «Наверно, какая-тоошибка, – думала она. – Не может быть, чтобы здесь, среди этих людей, творилисьчерные дела. Это просто невозможно!»

Поверить, что в «Сан-Суси» располагается штаб пятой колонны,можно только имея вывернутые мозги, как у Белой королевы из «Алисы»[21].

На террасе в углу сидела мисс Минтон и усердно работаласпицами.

Мисс Минтон была худощава и угловата, носила голубые свитераи вешала на шею разные цепочки или ожерелья из крупных бусин. Юбки у нее былииз твида, но вытянутые и обвисшие сзади. Появлению Таппенс она откровеннообрадовалась.

– Доброе утро, миссис Бленкенсоп! Надеюсь, вы хорошо спали?

Миссис Бленкенсоп призналась, что первые две-три ночи нановом месте всегда спит неважно. Мисс Минтон сказала, что вот совпадение, и онатоже.

Миссис Бленкенсоп подивилась этому совпадению и восхитиласьузорам на вязанье у мисс Минтон. Та, покраснев от удовольствия, разложила настоле свою работу. Да, действительно, это довольно редкая вязка, но, всущности, очень простая. Если миссис Бленкенсоп захочет, мисс Минтон ее научит.Ах, это так любезно со стороны мисс Минтон, но миссис Бленкенсоп такаябездарная ученица, она вообще вяжет довольно плохо, а узорная вязка ей темболее не по зубам. Вот что-нибудь несложное, например, подшлемники вязать – этоона может. Хотя она, видимо, и сейчас уже где-то напутала. Похоже, что-то нетак, как вам кажется?

Мисс Минтон бросила взгляд специалиста на серо-зеленуюработу Таппенс. И сразу же тактично указала на ошибку, Таппенс протянула ейсвое вязанье, та привела его в порядок и вернула.

Не стоит благодарности, с покровительной любезностью сказалаона. Ей это не составило ни малейшего труда. Она уже столько лет вяжет.

– А я занялась вязаньем, только когда началась эта ужаснаявойна, – призналась Таппенс. – Но теперь нет сил сидеть сложа руки, не правдали? Надо хоть что-то делать.

– Да, да, конечно. У вас ведь сын во флоте, кажется, яслышала, вы вчера говорили?

– Да, мой старший. Чудесный мальчик, хоть и не подобаетматери хватить своих детей. А второй мой сын в авиации, ну а третий,меньшенький, Сирил, воюет во Франции.

– Ах, господи! Как же вы, должно быть, изводитесь отбеспокойства!

А Таппенс подумала: «Дерек, родной мой! Где-то там, в аду ихаосе... А я здесь строю из себя дурочку, изображая на публике то, что чувствуюв самом деле».

Вслух она напыщенно произнесла:

– Мы все обязаны сейчас быть храбрыми. Будем надеяться, чтоскоро это все кончится. Я на днях слышала из весьма авторитетного источника,что больше двух-трех месяцев немцам не продержаться.

Мисс Минтон так горячо закивала, что бусы забрякали у нее нашее.

– Да, да! А мне еще говорили, – она таинственно понизилаголос, – что Гитлер болен неизлечимой болезнью и к осени он полностью потеряетрассудок.

Таппенс живо подхватила:

– И блицкриг – их последнее усилие. В Германии, говорят,кошмарная нехватка всего. Рабочие на заводах ропщут. Вся эта их затея скоропровалится.

– Что? Что такое?

На террасу вышли супруги Кейли, и мистер Кейли брюзгливопоинтересовался, о чем идет речь. Он расположился в шезлонге, жена укутала емуколени пледом. И он еще раз сердито спросил:

– Что вы тут такое говорили?

– Мы говорили, – ответила мисс Минтон, – что война к осеникончится.

– Вздор, – буркнул мистер Кейли. – Эта война продлится поменьшей мере шесть лет.

– Ой, мистер Кейли, – испугалась миссис Бленкенсоп, – неужеливы в самом деле такого мнения?

Мистер Кейли опасливо огляделся.

– Боюсь, нет ли тут сквозняка, – проворчал он. – Пожалуй,мне лучше отодвинуться в угол.

Состоялось перемещение мистера Кейли. Его жена, женщина спостоянно озабоченным выражением лица, по-видимому не имевшая в жизни другойцели, помимо обслуживания мужа, подкладывала ему подушечки и подтыкала плед, тои дело справляясь:

– Так будет хорошо, Элфред? Тебе так удобно? Может, датьтебе темные очки? Сегодня слишком яркое солнце.

– Нет, нет, – с раздражением отвечал мистер Кейли. – Сделаймилость, не суетись, Элизабет. Мое кашне у тебя? Да нет же, шелковое! Ну,хорошо, не важно. Один раз сойдет и это. Но я не хочу перегревать горло, ашерсть на таком солнце... нет, пожалуй, все-таки тебе лучше сходить зашелковым. – После чего мистер Кейли вновь удостоил вниманием проблемы,представляющие общественный интерес. – Да, – подтвердил он. – По моей оценке,не менее шести.