Миссис Перенья тоже вздохнула и сказала:

– Все это проклятая война...

Томми с ней полностью согласился. По его мнению, этому типуГитлеру место на виселице. Он просто психопат, одно слово, совершенныйпсихопат.

Миссис Перенья и тут была с ним согласна. Она сказала, чтотеперь, когда ввели продуктовые карточки, да еще мясники не могут получатьдостаточно мяса, какого нужно, а печенка и телятина вообще почти пропали изпродажи, – из-за всех этих неудобств вести хозяйство стало страшно трудно, нопоскольку мистер Медоуз – родня милой мисс Медоуз, она готова сбавить цену наполгинеи.

После этого Томми попрощался, пообещав, что подумает. МиссисПеренья сопровождала его до самых ворот и всю дорогу говорила, не закрывая рта,и всячески кокетничала, нагнав на Томми страху. Вообще-то она была на свой ладнедурна собой. Интересно, какой она национальности? Не англичанка, это ясно.Фамилия испанская или португальская, но это, должно быть, по мужу. Возможно,что она ирландка, правда, по выговору не скажешь, но тогда хоть понятно, откудаэта горячность и говорливость.

В конце концов условились, что мистер Медоуз завтра жевъезжает.

Свой приезд Томми подгадал к шести часам. Миссис Переньявышла встречать его в переднюю, быстро отдала ряд распоряжений насчет егобагажа прислуге, которая, по-идиотски разинув рот, глазела на новогопостояльца, а его повела в общую комнату, именуемую салоном.

– У меня правило – всегда представлять друг другу моихгостей, – улыбаясь во весь рот, твердо объявила миссис Перенья собравшимся тампяти постояльцам. – Это наш новый жилец мистер Медоуз. А это – миссис О'Рурк.

Женщина-гора с черными усами и блестящими глазками одарилаего любезной улыбкой.

– Майор Блетчли.

Майор оценивающе оглядел Томми и слегка наклонил голову.

– Мистер фон Дейним.

Молодой голубоглазый блондин встал и чопорно поклонился.

– Мисс Минтон.

Старушка с крупными бусами на шее и с вязанием в рукахулыбнулась и хихикнула.

– И миссис Бленкенсоп.

И эта вяжет. Она подняла темноволосую дурно причесаннуюголову от полуготового серо-зеленого подшлемника.

У Томми перехватило дух. Комната поплыла перед глазами.

Какая там миссис Бленкенсоп? Да это же Таппенс! Невероятно,быть не может, но это точно она, Таппенс, сидит в салоне «Сан-Суси» и как ни вчем не бывало вяжет свой подшлемник!

Она посмотрела ему в глаза вежливым, равнодушным взглядомнезнакомого человека.

Томми восхитился.

Ну, Таппенс!

Томми сам не знал, как перетерпел тот вечер. На миссисБленкенсоп он изо всех сил старался не смотреть. К ужину появились еще троеобитателей «Сан-Суси»: пожилая супружеская чета, мистер и миссис Кейли, и молодаямать, миссис Спрот, приехавшая со своей маленькой дочуркой из Лондона и явнотяготившаяся лигемптонской ссылкой. Ее место за столом оказалось рядом с Томми,и время от времени, взглядывая на него круглыми бесцветными глазами и слегкагнусавя, она спрашивала его мнения:

– Как по-вашему, ведь теперь уже не опасно, правда? Кажется,все уже едут обратно?

Прежде чем Томми смог ответить на ее бесхитростные вопросы,вмешалась старушка с бусами:

– А я считаю, когда у тебя ребенок, нельзя подвергать его опасности.Ваша миленькая Бетти. Да вы же никогда себе не простите, и ведь знаете, Гитлерсказал, что блицкриг против Англии вот-вот начнется, у них какой-то совершенноновый ядовитый газ, я слышала.

Майор Блетчли резко оборвал ее:

– Чепуху болтают насчет газов. Не станут они терять время нагазы. Мощные фугасы и зажигательные бомбы. Так было и в Испании.

За столом завязался общий жаркий спор. Выделился высокий исамоуверенный голос Таппенс:

– Мой сын Дуглас считает...

«Дуглас, видите ли, – подумал Томми. – Что еще за Дуглас,хотелось бы мне знать?»

После ужина, торжественной трапезы из нескольких скудных иодинаково безвкусных блюд, все потянулись обратно в салон. Снова заработалиспицы, и Томми был принужден выслушать длинный и невыносимо скучный рассказмайора Блетчли о жизни на северо-западной окраине Индии.

Молодой голубоглазый блондин, отвесив с порога небольшойобщий поклон, удалился. Майор Блетчли тут же прервал свое повествование имногозначительно ткнул Томми в бок.

– Этот парень, что сейчас вышел. Видали? Беженец. Выбралсяиз Германии за месяц до начала войны.

– Так он немец?

– Да. И даже не еврей. Его отец схлопотал неприятности закритику нацистского режима. Двое братьев сидят там сейчас в концентрационных лагерях.А этот малый улизнул в последнюю минуту.

Тут новым постояльцем единолично завладел мистер Кейли идолго, подробно рассказывал ему о состоянии своего здоровья. Тема эта оказаласьтак увлекательна для самого рассказчика, что Томми удалось вырваться, толькокогда пора уже было идти спать.

На следующее утро Томми поднялся пораньше и вышелпрогуляться по набережной. Он бодрым шагом дошел до мола и на обратном путииздалека увидел движущуюся навстречу знакомую фигуру. Когда они поровнялись,Томми приподнял шляпу.

– Доброе утро, – любезно проговорил он, – э-э... миссисБленкенсоп, я не ошибся?

Поблизости никого не было, и Таппенс ответила:

– Доктор Ливингстон, с вашего позволения[15].

– Как, черт возьми, ты здесь очутилась, Таппенс? –недоуменно произнес Томми. – Чудеса, да и только, настоящие чудеса.

– Никакие не чудеса, а просто мозги.

– Твои мозги, ты имеешь в виду?

– Угадал. Ты и твой зазнайка мистер Грант! Будет он теперь уменя знать.

– Еще бы, – согласился Томми. – Нет, правда, Таппенс,объясни, пожалуйста, как это тебе удалось? Я умираю от любопытства.