– Смотри. Прямо впереди тебя.

У выхода с эспланады[17] стояли и разговаривали молодойчеловек и девушка. Оба казались поглощены разговором и никого не замечаливокруг. Таппенс тихо проговорила:

– Карл фон Дейним. А девушка, интересно, кто?

– Не знаю кто, но хороша, – отозвался Томми.

Таппенс кивнула. Ее внимательный взгляд скользнул посмуглому взволнованному лицу, по свитеру, плотно обтягивающему фигуру. Девушкагорячо доказывала что-то. Карл фон Дейним главным образом слушал.

Таппенс пробормотала, не разжимая губ:

– Здесь, я думаю, мы с тобой расстанемся.

– Слушаюсь! – ответил Томми, повернулся и зашагал в обратномнаправлении.

В дальнем конце набережной ему повстречался майор Блетчли,посмотрел на него с подозрением и только потом буркнул:

– Доброе утро.

– Доброе утро.

– Вижу, вы как я, ранняя пташка, – заметил Блетчли.

– Привык за время службы на Востоке, – пояснил Томми. – Хотьи много лет прошло с той поры, но я по-прежнему встаю чуть свет.

– И правильно делаете, – похвалил его майор Блетчли. – Этисовременные мужчины, глаза бы мои на них не смотрели, с утра горячая ванна, кзавтраку спускаются в десять, если не позже. Не приходится удивляться, чтонемцы нас обставляют. Слабаки, мягкотелые, будто цуцики. Армия теперь совсем нета, что раньше. Солдат балуют и нежат, как малых детей, – грелку в постель,одеяльце подоткнуть. Безобразие! Черт знает что!

Томми прочувствованно покачал головой, и, ободренный этим,майор продолжал рассуждать:

– Дисциплина, вот что нам нужно! Дис-цип-лина. Бездисциплины невозможно победить в войне. А вы знаете, что некоторые из нашихофицеров выходят на утреннюю поверку в пижамах? Так мне рассказывали. О какойпобеде может идти речь? В пижамах! Бог ты мой!

Мистер Медоуз, со своей стороны, позволил себе заметить, чтода, теперь вообще гораздо хуже, чем было раньше.

– А все эта демократия, – мрачно отозвался Блетчли. – Надоже и меру знать. На мой взгляд, с демократией перегнули палку. Офицерыпанибратствуют с солдатами, посещают одни и те же рестораны – куда это годится?И солдатам такое положение не нравится, Медоуз. Армия, она понимает. Армию необманешь.

– Конечно, я сам в армейских делах не очень-то разбираюсь, –попытался было ввернуть мистер Медоуз, – я вообще-то...

Но майор Блетчли не дал договорить. Он быстро обернулся кнему и спросил:

– Участвовали в прошлой войне?

– Ну а как же.

– Я догадался. Выправку видно. Плечи развернуты. В какомполку?

– Пятый Корфуширский, – отчеканил Томми, вспомнив послужнойсписок Медоуза.

– А-а, да-да, Салоники![18]

– Да.

– А я в Месопотамии[19].

Блетчли предался воспоминаниям. Томми вежливо слушал. КончилБлетчли на гневной ноте:

– И думаете, они теперь намерены воспользоваться моимопытом? Нет, сэр. Я, видите ли, стар. Стар! Слышали вы что-нибудь подобное? Дая еще мог бы преподать кое-кому из этих щенков урок-другой.

– Например, чего на войне следует избегать, а? – сострилТомми.

– То есть как это?

По-видимому, чувство юмора не входило в число достоинствмайора Блетчли. Он посмотрел на собеседника с подозрением. Томми поторопилсясменить тему:

– Вы знаете что-нибудь про эту даму, как бишь ее?..миссис... Бленкенсоп, кажется?

– Да, Бленкенсоп. Недурна собой, зубы крупноваты, а такничего. Разговаривает слишком много. Хорошая женщина, но глупа. Нет, ничего оней не знаю. Она всего два дня как поселилась в «Сан-Суси». А почему выспрашиваете? – под конец осведомился майор.

Томми объяснил:

– Сейчас встретилась мне. Она что, всегда так рано выходитгулять?

– Понятия не имею. Женщины, как правило, не склонны кпрогулкам до завтрака, слава богу.

– Аминь, – отозвался Томми. – Я не мастер вести до завтракалюбезные беседы. Надеюсь, она не сочла меня грубым. Но мне было необходимонемного размяться.

Майор Блетчли полностью разделял такой взгляд.

– Я на вашей стороне, Медоуз. Вы совершенно правы. Женскоеобщество хорошо на своем месте и в свое время, но никак не перед завтраком. –Тут он хихикнул. – Смотрите остерегитесь, старина. Она ведь вдова, имейте ввиду.

– Вот как?

Майор игриво ткнул его локтем в бок.

– Мы-то с вами знаем, каковы они, вдовы. Двоих мужей онапохоронила и теперь, по-моему, высматривает номер третий. Так что будьтеначеку, Медоуз. Не теряйте бдительности. Мой вам совет.

В отличнейшем расположении духа майор сделал поворот кругоми энергично зашагал навстречу завтраку в пансионе «Сан-Суси».

* * *

А Таппенс между тем, продолжая неспешно прогуливаться поэспланаде, прошла совсем близко от разговаривающей пары. И успела расслышатьобрывок фразы.

Говорила девушка:

– Будь осторожен, Карл. Малейшее неверное движение, и...

Больше ничего услышать не удалось. Подозрительная фраза? Да.Но поддается и вполне невинному толкованию. Таппенс тихонько повернула и прошламимо них еще раз. И снова до нее долетели слова:

– Эти самодовольные, подлые англичане...

Миссис Бленкенсоп чуть-чуть, самую малость вздернула брови.Карл фон Дейним – беженец, нашедший убежище и кров у англичан. Неразумно инеблагородно с его стороны слушать подобные речи и соглашаться.

Таппенс в третий раз повернула назад. Но молодые люди вдруграсстались, девушка перешла через улицу и углубилась внутрь квартала, а Карлфон Дейним зашагал навстречу Таппенс. Он, наверно, прошел бы мимо, не узнав ее,но она остановилась, показывая своим видом, что ожидает от него приветствия.Тогда он поспешно сдвинул каблуки и поклонился.