– Спроси у своей сестры, Ферадах! Только ли зад онтогда ошпарил или, может, ещё что-нибудь? – со смехом подал голос сидевшийподле него.

Ферадах. Брат девчонки, отметил про себя Волкодав.

Рыжеволосая Ане вновь покраснела и спрятала в ладоняхвспыхнувшие щёки. За её жениха заступилась чернокудрая Эртан, та самая, чтовыиграла скачку колесниц:

– Уж ты-то помолчал бы, Ферадах! Не тебе порочитьсмелого мужа, который и тогда уже, говорят, не пикнул, пока ему лечили ожоги.Зато ты, как рассказывал мне твой досточтимый отец, мальчиком боялся подойти кмалине, потому что рядом стояли ульи и пчёлы тебя жалили!

Когда начался делёж кабана, Волкодав насторожил уши: невзялся бы норовистый народ трясти кулаками, не пришлось бы оборонять кнесинкуот слишком буйного веселья хозяев. Однако вельхи, и ключинские, и соседи,чувствовалось, любили сына старейшины. И не столько охаивали его, сколькодавали возможность себя показать. Волкодав видел, как вертели головами Лихослави Лихобор. Отрокам нравилась шумная вельхская забава, жаль только, оба молодцабыли здесь пришлыми и поучаствовать при всём желании не могли. Заметив взгляднаставника, близнецы перестали глазеть и вспомнили, что они при деле.

Вельхи перекрикивали друг друга, словно стая галок передзакатом. Однако слух Волкодава обладал одной полезной особенностью: средилюбого гама венн способен был распознать слабенький шорох, уловить слово,произнесённое вполголоса.

Елень Глуздовна как раз наклонилась подогреть надетый на ножкусок над углями жаровни, когда Лучезар повернулся к Кесану, с которым рядомсидел, и спросил:

– Значит, старейшина, скоро женишь младшего сына?

– Твоя правда, воевода, женю, – с достоинствомотозвался риг, но Волкодаву вновь послышалась в его голосе некаянастороженность.

– А что, хороша ли невеста? – гладя усы,поинтересовался боярин, и тут-то венн понял причину сдержанности Кесана, исердце у него ёкнуло. О женолюбии Лучезара он был наслышан более чем довольно.

– Сыну нравится, а другому кому, может, инехороша, – совсем уже неохотно отозвался старейшина.

Неужели, ахнул про себя Волкодав, у Лучезара хватит ума радипустой короткой услады зазвать в гости беду? Ополчить на себя и своего кнесавоинственный, вспыльчивый и гордый народ?..

Он, впрочем, видел, как приверженцы серого порошкаотмачивали вещи куда как покруче, для здравомыслящего ума уже вовсе непостижимые.

Перепалка между вельхами тем временем улеглась, и кнесинкавручила сияющему Кетарну пахучий, исходящий густым горячим соком ломоть.

Последующие куски тоже раздавали с поношением и яростнымспором. Черноволосая Эртан пожелала участвовать в делёжке наравне с парнями иодного из них, препиравшегося до конца, даже вызвала на единоборство.

Как многие здешние женщины, она ходила в просторных штанах,схваченных тесёмкой у щиколоток. И в рубахе без рукавов. По мнению Волкодава,эта рубаха очень ей шла. Она до самых плеч открывала нежную кожу, под которойперекатывались твёрдые, как точёная кость, узлы мышц. Загляденье, а не девка!

Рукопашную затеяли перед самым сиденьем кнесинки, и Волкодавневольно подался вперёд. Он-то знал, сколько всякого может тут приключитьсяслучайно и не совсем. Однако, к его облегчению, дело кончилось быстро. СоперникЭртан успел-таки порядочно нализаться и достойного сопротивления оказать несумел. Девушка опрокинула его на пол одной хорошей затрещиной и, широкоулыбаясь, подошла за своей долей почётного угощения.

Когда с кабаном было покончено, гости из болотной деревнизасобирались домой. Волкодав поискал глазами Ане и увидел её с родителями,братом и женихом. Стоило один раз посмотреть на огненную гриву её отца,колёсника Фахтны, чтобы сообразить, в кого она удалась с такими меднымиволосами.

Если Волкодав что-нибудь понимал, родители хотели увести Анедомой, а она отпрашивалась побыть ещё немного на празднике и кивала на жениха:проводит, мол, до самого дома, с рук на руки передаст. А то и вовсе в Ключинкеу матери Кетарна заночевать можно, не впервой…

Не пускай! – мысленно воззвал Волкодав к колёсномумастеру, но по части внушения мыслей ему было далеко до Тилорна. Фахтна его неуслышал. Переглянулся с женой и, улыбнувшись дочери, разрешил ей остаться.Наверное, вспомнил молодость и то, как сам дорожил каждым мгновением,проведённым подле невесты.

Кесан риг между тем подозвал сына и что-то строго сказалему. Волкодав не сомневался, о чём шла речь. Кетарн кивнул, но как-то рассеянно.Любимец деревни, не ждущий подвоха ни от своих, ни от чужих. Ещё Волкодавзаметил и понял досаду старейшины: как заставить сына поберечь девушку, ненастроив его при этом против знатных гостей?..

Молодёжь затеяла пляски, возню и какие-то состязания укостров во дворе, а кнесинка, притомившись, собралась удалиться в отведённыйдля неё дом.

– Государыня, – негромко обратился к нейВолкодав. – Вели, чтобы невеста Кетарна служила тебе вместе с девушкамисегодня ночью и утром…

Он ещё не договорил, а какое-то внутреннее чувство ужеподсказывало ему, что кнесинка не послушает. И точно. Елень Глуздовна досадливодёрнула плечиком:

– С какой стати? Мне здесь и так уже великие почестиоказали…

Волкодав только мысленно выругался. Самое распоследнее делоссорить между собой родственников. Да и умысел Лучезара поди ещё докажи.Волкодав, впрочем, не собирался кому-то что-то доказывать.

Равно как и допускать непотребство.

Он шёл следом за кнесинкой к её двору и напряжённо старалсясообразить, что теперь предпримет боярин, – а в том, что Лучезар,охреневший без любимого порошка и стосковавшийся по девичьей красе, ужчто-нибудь да предпримет, венн почти не сомневался. Скорее всего он пошлёт задевушкой отроков. Троих, надобно думать. Вряд ли больше, но уж и не меньше.Плишку с Канаоном? Нет, навряд ли. Почему так, Волкодав не взялся бы объяснять,просто чувствовал, что их там не будет. Ещё он очень хотел ошибиться ивыяснить, что возвёл на Лучезара напраслину. Жизнь, однако, уже не развтолковывала ему, что рассчитывать следовало на самое худшее. Значит, Кетарнупридётся иметь дело с троими. Совладает?.. Парень он сильный, и те две головытоже не сами ему в руки скакнули. Но вряд ли он по полдня машет оружием, какЛучезаровы ухорезы. Волкодав вспомнил отрока, оттолкнувшего черенком копьястаруху Киренн. Ох, не оказаться бы Кетарну со скрученной шеей в том самомболоте, за которым жили родители его милой! Да и самой девчонке, после того какнатешится с ней Лучезар…

А Елень Глуздовна, идя к себе, как нарочно, всё времяостанавливалась. То пожелать спокойных снов велиморскому посланнику Дунгорму,ночевавшему вместе со своим отрядом в шатрах. То ещё раз поблагодарить рига иего жену за добрый приём… И тут и там дело не ограничилось несколькимипоклонами, опять пошли упражнения в красноречии – кто кого переговорит. Шествиекнесинки на ночлег до того затянулось, что Волкодав прикинул про себя иобречённо решил: всё. Наверное, даже неутомимая молодёжь потянулась по домамспать. И, значит, он не успеет проводить Кетарна с Ане до болотной деревни…