Скорее, мысленно торопил он кнесинку. Скорее же ты…

Но вот наконец они добрались до двора, и служанки во главе снянькой, окружив государыню, увели её в дом. Венн без дальнейшего промедленияподозвал к себе близнецов и строго спросил:

– Я вас хорошо научил беречь госпожу?

Лихослав и Лихобор посмотрели один на другого и от удивленияответили вразнобой:

– Хорошо…

Они понимали, что спрашивал он неспроста, и заметно робели.Наставник ещё никогда не поручал им охранять государыню одним. Молодыетелохранители с нетерпением ждали, когда же это случится, а вот случилось, истало чуточку боязно.

– Мне надо уйти, – сказал Волкодав. – Самиуправитесь?

Лихослав твёрдо ответил и за себя, и за брата:

– Управимся!

Другого ответа венн и не ждал. Он молча кивнул близнецам ибыстро ушёл в темноту.

Волкодав никогда не бывал в здешних местах и не знал в лесуни троп, ни дорог. Он даже не знал бы, в какой стороне расположено поселениелесных вельхов, если бы ещё днём не приметил на всякий случай, откуда въехали вКлючинку болотные жители. Для того, чтобы выйти туда, требовалось зановопересечь весь погост и пройти мимо дома старейшины. И первым, кого он увиделсреди парней возле догоравших костров, был Кетарн.

Волкодав поспешно отступил в тень, куда не достигалкрасноватый отблеск углей, и присмотрелся. Кетарн грел руки, о чём-то веселопереговариваясь с друзьями, и, кажется, собирался принять участие в новойзабаве. Юноши упирали в землю черенок копья и, держась рукой, вскакивали ногамина древко, а все остальные хором считали, загибая пальцы, – долго липродержится.

Рядом с Кетарном не было видно Ане, зато волосы сына ригавлажно блестели от росы, а сапоги и штаны были мокры до самых колен. Поначалу уВолкодава отлегло от сердца: никак проводил девушку и возвратился! Однако потомвенн припомнил, как посылали к болотным соседям стремительных босоногихмальчишек, и тревога воспрянула. Кетарн попросту не мог успеть обернуться тудаи назад. Даже если отправился сразу после ухода кнесинки и бежал бегом в обаконца.

Значит, не довёл девушку до порога и с рук на рукиродителям, как надлежало бы, не передал. Дошёл с нею самое большее до серединыпути и на том распростился – дальше, мол, дорога прямая…

Волкодав миновал костры, постаравшись, чтобы оттуда его незаметили. Потом перемахнул никем не охраняемый тын, в несколько прыжковспустился с останца на влажный пойменный луг и побежал в сторону леса, молясьсразу всем Богам, чтобы только не опоздать.

Мыш снялся с его плеча и бесшумной тенью поплыл впереди.

Вот когда в полной мере пригодились ему и ночное зрение,которым наградила его каменоломня, и с детства воспитанная способность нешуметь, когда это никому не нужно.

Если! – думал он, петляя между кустами и на бегувысматривая следы в росистой траве. В ясном небе висел лишь узенький серпмолодого месяца, но Волкодаву было вполне достаточно света. Если Лучезардействительно затеял недоброе. Если он остался в своём шатре, а не отправился,скрытности ради, со своими отроками куда-нибудь в лес… Нет, вот это уж вряд ли,он ведь здесь тоже мест особо не знает, а стало быть, и держаться будет там,где побольше своих, да при оружии. А девчонке, чтоб крику-визгу лишнего небыло, и рот можно заткнуть, и в мешок её посадить, и того проще: пригрозить,что с жениха живьём кожу снимут на сапоги, если не мила будет с боярином. Да.Ане – это не воительница Эртан, которая сама кого угодно на хлеб намажет исъест…

А вот как собирался Лучезар жить дальше и ладить даже не сключинскими вельхами – со своим кнесом, Глуздом Несмеяновичем, – про тооставалось только гадать. Люди ведь дознаются, что произошло. Пусть и сзапозданием, но дознаются непременно. В Галираде, похоже, совсем не знали просерый порошок. И что он делает с человеком. Иначе не поручили бы Лучезаруохрану «сестры»…

А если, пока я тут по лесу шастаю, с кнесинкой что-нибудь?..Решай, Волкодав, решай сам, никто тут тебе не подсказчик. И отвечать тоже самбудешь, ни на кого, кроме себя, не надейся.

Он и не надеялся. Уже очень, очень давно.

Дважды прямо на него выскакивали злые ключинские собаки,взволнованные нашествием незнакомых людей. Но ещё не родилась собака, котораястала бы гавкать на потомка Серого Пса. Волкодав обежал галирадское становищепо широкой дуге, минуя в темноте лесных сторожей, словно ловчий зверь,вынюхивающий добычу. Если он ещё не совсем разучился смекать по следам, Лучезарс ближниками пребывал у себя. И скрытно, со стороны леса, к лагерю никтопокамест не подходил.

Ночные сторожа стояли по двое, одна пара от другой нарасстоянии оклика. Не показываясь сам, Волкодав рассмотрел каждого. И в техдвоих, что обосновались на прямом пути к палатке боярина, признал Канаона иПлишку. Вот так. Кто упрекнёт Лучезара, что поставил своих любимцев поближе ксебе? Никто. А случись что-нибудь, оба головореза с радостью поклянутся, чтоничего не видели. И не слыхали ни звука.

Волкодав двинулся дальше в лес, понимая: если боярин в самомделе послал кого-то за Ане, обратно его воины скорее всего будут возвращатьсяименно здесь.

Славный узорчатый меч висел в ножнах у него за спиной, нопускать его в дело он не собирался. Ещё не хватало.

Слух у него был очень острый, но звериному всё-таки уступал.Мыш, вернувшийся на плечо, встрепенулся и зашипел, и только тогда Волкодавуловил в лесной чаще шаги. Четверо, сейчас же определил он, по привычкенакрывая ладонью воинственного зверька. Причём трое идут сами, а четвёртоготащат насильно, и он, то есть она, пытается отбиваться, но мало что получается.Волкодав шугнул Мыша прочь, поскольку предполагал, что дело навряд ли обойдётсябез драки, и побежал навстречу.

Он увидел их гораздо раньше, чем они его. Им, с ихобыкновенными глазами, света в ночном лесу едва-едва хватало, чтобы незаблудиться. Трое здоровенных громил, опричь которых Лучезара видели редко.Один из них вёл рыжеволосую Ане – растрёпанную, без плаща, в разодранной сверхудонизу рубашке. Во рту у неё торчал кляп, а руки, умевшие так ловко подноситькувшины с напитками, были заломлены за спину и связаны верёвкой. Два другихотрока шагали по сторонам и от души лапали беспомощную пленницу, елесдерживаясь, чтобы не загоготать на всю округу.

Волкодав вышел из-за деревьев на открытое место и сказал:

– Она не хочет с вами идти.

Для них он был чёрной тенью без лица, внезапно выросшей надороге. Они признали его больше по голосу. Парни остановились, но добычу свою,понятно, не выпустили. Ввязавшись в подобное дело, иди до конца, а иначе ненадо было и браться.

– Э, да он тут один, – сказал тот из двоих, чтостоял чуть впереди. Ведший Ане презрительно хмыкнул: