верен тем, кому считает нужным, – это бесспорно, но слышал ли ты когда-нибудь про пытку бессонницей? Не стоит недооценивать её. Человек теряет волю, становится внушаемым и готов пойти на многое, лишь бы урвать хоть немного сна. Этому невозможно сопротивляться, и я бы очень удивился, если б Айзек сумел.

– А почему тогда стража не начала обыскивать город с удвоенной силой, чтобы не дать мне ускользнуть? Почему Дьюхаз уезжает сам и увозит всех своих надсмотрщиков, хотя разумней всего бы было послать гонца в Фарленд за подмогой? – упрямился писарь. – Возможно, моему другу всё же удалось перехитрить работорговца и сбить с моего следа. Возможно, Айзек сильнее, чем вы все думаете. Чем даже он сам думает. – Савьо посмотрел с бесконечной горечью на Пса. – А мы просто бросаем его.

Саламандр задумчиво глядел вслед двинувшейся в путь кавалькаде.

– Ты слишком веришь в него. Хотел бы я ошибаться, Савьо, но не стоит рассчитывать на это. И не стоит себя ни в чём винить. Сдайся ты тогда Дьюхазу, сейчас бы он мучил вас обоих – и это было бы стократ тяжелее для Айзека. Поверь мне, такой человек, как Дьюхаз, непременно бы воспользовался вашей дружбой. А так у нас ещё есть возможность вытащить парня из лап этих чудовищ. Идём, надо вернуться в Фарленд.

Дорога до Фарленда показалась Айзеку поистине бесконечной. Дьюхаз ещё утром ускакал вперед, оставив Унику для сопровождения пятерых надсмотрщиков. Плетясь по ухабистой дороге рядом с лошадью Чёрного Человека, Айзек с абсолютным безразличием отметил, что не чувствует ни злости, ни страха, ни даже отчаяния. Лишь всепоглощающую усталость. Весь мир Пса уменьшился до единственного желания – уснуть. Но и этого парень получить не мог.

Порой Айзеку казалось, что он больше не сможет сделать ни шагу и попросту рухнет на землю, но измученное тело раз за разом находило силы. А когда Айзек всё же упал, Уник и не подумал остановить лошадь, протащив парня по земле. Памятуя о том неприятном опыте и ободранных бёдрах и животе, парень старался сохранять задаваемый лошадью Чёрного Человека темп. Один шаг, затем следующий и ещё один – нескончаемой вереницей. Сосредоточиться только на дороге, на том, чтобы снова и снова заставлять себя переставлять непослушные ноги. Думать о чём-то другом не было ни малейших сил. Несколько раз парню казалось, что он засыпал прямо на ходу, но это длилось лишь мгновение и уж точно никак не тянуло на мало-мальский отдых.

Дважды за день всадники останавливались перекусить, но и тогда Айзек не мог рассчитывать на капельку сна. Один из надсмотрщиков постоянно был рядом, щедро отсыпая тычки и затрещины, стоило только Псу прикрыть глаза. Время от времени пировавшие мужчины кидали рабу остатки своей трапезы, и Айзек заставлял себя съесть их, не обращая внимания на тошноту – он не мог восстановить силы сном, а значит, еда была ему тем более необходима.

К вечеру, когда они, наконец, добрались до Фарленда и Уник привёл Пса на корабль, Айзеку уже казалось, что его голова готова разлететься на сотни кусочков, и если Дьюхаз продолжит свою пытку, к утру он или свихнётся, или выложит без утайки всё что угодно. И то и другое было одинаково страшно.

Саламандр выбрал окольный путь в Фарленд – немного дальше, но зато без риска встретить Дьюхаза и его людей. Мужчина не щадил купленных в поселении лошадей и гнал во весь дух, так что Савьо пришлось вспомнить всё, чему его в своё время учил отец, чтобы не отстать от магистра и удержаться в седле.

В Фарленд они приехали ещё засветло, и Саламандр тут же уверенно углубился в переплетение тесных улочек. Минут через десять мужчина остановился у большого и добротно сложенного каменного дома.

– А вот и моё прибежище. Я поставлю лошадей под навес, а ты, Савьо, заходи внутрь. Ключ – над дверью.

Отыскав в указанном месте ключ и отперев замок, юноша неуверенно толкнул тяжёлую дубовую дверь и шагнул в полутёмную из-за закрытых штор комнату. Всё убранство дома – по крайней мере, то, что увидел Савьо – было довольно простым, но не лишённым некоторой изысканности: обитые красной тканью стулья, большой обеденный стол, шкаф, зеркало и множество книг на полках. В большом камине ещё тлели угли.

– Проходи, располагайся. – Саламандр отдёрнул занавески, и сквозь большие окна в комнату ворвались тёплые лучи осеннего солнца. – Я принесу еды, наверняка кое-что ещё осталось.

Сказать, что ужин был восхитительным, значило ничего не сказать. Савьо уже и не помнил, когда в последний раз ел такие вкусные и щедрые порции. Саламандр, расположившись на стуле напротив, пил чай и смотрел на него. В карих глазах мужчины застыла добродушная улыбка.

– Простите мой вопрос, Саламандр, – юноша бросил унылый взгляд на хозяина дома, – но вам не кажется, что надо поскорее придумать какой-то план? Пока я тут ем, Уник вовсю… – у писаря вдруг напрочь пропал аппетит, – издевается над Айзеком. А когда они окажутся на корабле…

– Не волнуйся. Пока ты ешь, план уже осуществляется.

– В каком смысле? Мы же с вами оба…

Слова Савьо прервала внезапно распахнувшаяся дверь. В комнату влетел высокий, стройный парень с коротко стриженными тёмными волосами. В его уверенных, ловких движениях читалась та же непокорная гордость, что и у Айзека. На миг Савьо даже почудилось, что перед ним стоит сам Пёс. А потом парень заговорил, и наваждение исчезло.

– Саламандр! – Незнакомец обернулся и увидел писаря. В зелёных глазах появилась настороженность, а радостный, возбуждённый тон стал холодно-любезным. – Добрый вечер. Извините, Саламандр, я не знал, что у вас гости.

Магистр улыбнулся.

– Знакомься, Илен, это Савьо – друг Айзека и тот самый второй раб, которого так отчаянно ищет работорговец. Савьо, это Илен – мой ученик и тот, кто поможет нам спасти твоего друга.

– Рад знакомству. – Парень протянул писарю руку и улыбнулся. Искренне.

– Я тоже. – Савьо поспешно вытер грязные пальцы и ответил на рукопожатие.

– Теперь, когда с официальными церемониями покончено, давайте перейдём к делу.

– Конечно, магистр. – Илен подставил к столу ещё один стул и подцепил кусок рыбы из общего блюда. – Уф, ну и проголодался я сегодня. – Поймав тревожный взгляд Савьо, парень улыбнулся. – Не волнуйся, к спасению Айзека всё готово. Ничего, что я на «ты»?

Писарь покачал головой.

– Вот и отлично. Саламандр, как вы и просили, ещё до вашего отъезда я нанялся матросом на это распроклятое невольничье судно. Ну и работёнка, скажу я вам! Морякам там несладко живётся.

– Что за план? –