– Интендант никогда не нарушает обещаний вроде того, что он дал тебе и Анне. Не знаю почему, но он, очевидно, очень расположен к тебе. Со временем Биго выведет тебя на путь богатства и славы. Таким образом, Анна вполне права. Но что касается всего остального, Нэнси гораздо ближе к истине. Биго и его клика овладели сердцем Новой Франции, которое бьется во дворце интендантства. Биго так умен и хитер, что смог увлечь на свою сторону половину народа. Я говорил тебе однажды, что считаю его самым порочным человеком в Квебеке, и мое мнение о нем ничуть не изменилось. И Нэнси это тоже известно. Но Анна Сен-Дени этого не знает. Она отказывается верить тому, что называет «постыдным вымыслом завистливых людей». Но это опять-таки не имеет ничего общего с твоей карьерой. Ты можешь быть вполне спокоен. Тогда как я… Теперь, когда я узнал, что Нэнси отдала предпочтение другому человеку…

– Ты так уверен в этом, Пьер?

– Так же, как в том, что Анна никогда не позволит интенданту или кому-либо другому себя поцеловать.

Эти слова, в которых сказывалась вся вера Пьера в чистоту Анны Сен-Дени, были для Дэвида ударом ножа в сердце.

Пьер Ганьон продолжил:

– Когда Нэнси Лобиньер сказала тебе, что она только одного человека целовала так, как тебя, ее слова предназначались мне. Я это чувствовал. А потом она насмешливо прикоснулась к моим губам, и все лишь потому…

– Почему? – спросил Дэвид, видя, что его друг колеблется.

– Все из-за моей никчемности, как она говорит, – почти простонал Пьер Ганьон. – Она уже два года твердит мне, что я приношу меньше пользы, чем чайки, которые носятся над скалами. Что я лентяй и бесполезный человек, потому так и жирею с каждым днем. Что я только думаю о роскоши и о себе самом. Что если бы все мужчины были такие неженки и так же страдали одышкой и отсутствием амбиций, как я, то англичане давно уже метлами повыгоняли бы нас из Канады! Все это было не так скверно, пока она не увидела тебя, – с этой минуты она буквально стала приходить в ярость, когда речь заходит о моем комфорте. Она не перестает попрекать меня тобою: вот, мол, каким должен быть мужчина! А тут она вдруг целует тебя и самым бесстыжим образом признается, что есть еще другой мужчина, которого она целовала!.. И… и… черт меня возьми! Я заставлю ее раскаяться во всем.

Лицо Пьера пылало. Видно было, что много диких мыслей копошится в его мозгу.

– Да! – крикнул он, и в голосе его зазвучала металлическая нотка. – Начиная с этой ночи старого Пьера Ганьона больше нет! Я научусь чему-нибудь более полезному, чем стрельба из пистолетов! Будь проклят Биго! К черту его шайку! И тем не менее я готов присоединиться к ним, лишь бы только избавиться от своего жира! Я отправлюсь вместе с тобой, Дэвид, в леса. Буду драться, займусь плаванием, бегом! Получу звание лейтенанта, хотя бы мне пришлось начать ради этого революцию! Начиная с этой минуты я вступаю на боевую тропу, чтобы добиться славы… и мести! Ты поможешь мне, Дэвид?

Пьер Ганьон отнюдь не разыгрывал комедию. Он весь горел. В несколько минут исчезла вся его женственность, он перестал быть безукоризненным денди, страстным любителем дуэли, проводившим все свое время в экипаже. В нем проснулся дух воинственных предков.

О таком Пьере Дэвид грезил с самого детства. Он не раз представлял себе, как его лучший друг будет биться рядом с ним, плечом к плечу, отстаивая права Новой Франции. В эту минуту Дэвид Рок совершенно забыл и про Биго, и про Нэнси, и даже про Анну.

Молодые люди крепко пожали друг другу руки. Улыбка озарила лицо Пьера, а в глазах Дэвида можно было прочесть его душевное ликование. Все еще пожимая руку Пьера, он заметил:

– Как счастлив был бы твой дедушка, если бы видел тебя в эту минуту. Я рад, что в тебе осталось несколько капель его крови, которая наконец проснулась.

Они не слышали, как в дверь, что вела на улицу, несколько раз громко постучались. Наконец Пьер отправился открыть ее, и, когда он вернулся, в его глазах прыгали веселые огоньки.

– Вы еще не ужинали, месье искатель приключений, – сказал он, – а вас никак не хотят оставить в покое. У дверей моего дома тебя ждет экипаж, и в нем человек. Экипаж принадлежит интенданту Новой Франции, а человек – сам Биго. Он собственной персоной явился, чтобы отвезти тебя во дворец. – И шепотом добавил: – Черт меня возьми! Что все это значит?

Глава XV

Франсуа Биго, тринадцатый и последний интендант Новой Франции, любимец короля и фаворит мадам Помпадур, никогда еще не верил так сильно в свою счастливую звезду, как в этот вечер – тринадцатого ноября 1754 года.

Многое случилось в последнее время, что показало, до какой степени велико его могущество. Облеченный по приказу короля огромной властью над департаментами юстиции, полиции, финансов и военного флота, Биго все же оставался одной ступенью ниже генерал-губернатора колоний – до тринадцатого ноября 1754 года. Но сегодня на заседании Верховного совета обнаружилась перемена, которая доказала превосходство его самодержавного правления и одновременно открыла первую страницу трагической истории, сулившей конец существованию Новой Франции.

В этот день король потерял целый континент – англичане одержали величайшую победу, и к тому же бескровную.

Биго победил в Верховном совете. Генерал-губернатор, маркиз Дюкен де Менвиль, был сброшен с пьедестала, на котором в течение многих лет возвышался над интендантом. В январе будущего года маркиз де Водрёй станет губернатором Новой Франции[24]. На этот пост его возведет он, Биго, и тем самым сделает своим орудием, чтобы с бо́льшим успехом и безнаказанностью грабить беззащитный народ.

Биго был человеком, обладавшим хитростью дьявола, совершенно незнакомым с понятием о совести. А Водрёй сидел от него по правую руку и пыхтел от сознания своей важности.

В ту ночь торжество интенданта не ограничивалось одним лишь достижением власти. Сегодня он находился во власти женских чар. Впервые в его жизни нашлась женщина, которая заставила его забыть про всех остальных любовниц. Эта ночь привела к нему Анну Сен-Дени как будто для того, чтобы вознаградить его за триумф над маркизом Дюкеном.

Такие мысли проносились в голове интенданта, пока он сидел в экипаже, дожидаясь Дэвида. Откинувшись на мягкие подушки, он тихо напевал про себя веселую мелодию и ждал свою жертву. Довольная улыбка мелькнула на его лице, когда он вспомнил забавное зрелище, которое пришлось ему наблюдать сегодня. Нетрудно будет заставить Анну поверить, когда наступит должный час.

Должный час!

Что значила теперь Новая Франция?.. А интендантство?.. И все остальное?..

Он рисовал в уме Анну, какой она была в ту минуту душевной паники, когда они увидели Дэвида Рока. Он и сейчас как будто ощущал трепет ее тела, когда, словно желая утешить девушку, осмелился на одно мгновение обвить рукой ее нежные плечи. Он не стал заходить слишком далеко. Нет, Биго ковал свою цепь звено за звеном. Он должен быть терпелив. Он будет обладать Анной целиком, без всяких оговорок, полнее, чем Анжеликой де Пин, Шарлоттой, Екатериной Луизбургской и всех прочих любовниц.

– Подумать только, что вы являетесь в Квебек в такую ужасную ночь! – воскликнул он, когда Дэвид спустился с крыльца. Выскочив из экипажа, Биго, великий интендант, могущественный сеньор, обнял молодого охотника и поцеловал его поцелуем Иуды. – Если бы я мог предположить, что вы явитесь сегодня, я отправил бы эскорт навстречу вам. И надо же – такое приключение! Наша бедная Анна была потрясена, но я нисколько не сомневаюсь, что вы завтра все уладите. Никогда не забывайте прикрывать ставни, Дэвид, когда вам случится быть в таком положении. Не забывайте, что вы уже не в лесу!

И интендант