Руки Меривоя дрогнули, Придон вскрикнул:

– Смотри не урони!.. Это же Яська!

Меривой уставился в бледное лицо девушки. На губах еевыступила кровь, а когда он попытался взять ее поудобнее, от неловкого движенияизо рта потекла тонкая красная струйка.

– В мой шатер! – распорядился Придон. –Позвать Вяземайта! Я не хочу, чтобы она умерла.

Меривой взглянул на него с благодарностью.

– Она враг, – пробормотал он, – но я тоже нехотел бы, чтобы она…

Он запнулся. Придон развернул его к себе спиной, это былопочти то же самое, что развернуть скалу, ткнул в спину. Меривой ринулся кдалекому шатру.

Веки оказались такими тяжелыми, что Яська сумела их поднятьтолько с третьей попытки. Все плыло, расплывалось перед глазами, не скоро и струдом начала различать вроде бы морду своего дракона. В сердце стукнуларадость, жив, уцелел, это ж она виновата, что решилась пролететь так низко…

Туман начал рассеиваться, драконья морда медленно обрелачеткость. Теперь это уже не морда дракона, а морда… Яська вздрогнула, над неюсклонился мужчина с суровым и грубо вытесанным лицом, что придавало емусходство с драконьей мордой. Такие же выступающие надбровные дуги, даже невыступающие, а нависающие, высокие скулы и сильно расплюснутый нос с широкиминоздрями, широкий рот и массивная челюсть…

Глаза прятались, как у дракона, под толстыми валикаминадбровных дуг, Яська успела рассмотреть только крохотные искорки там в глубине.

– Кто ты? – спросила она. Потом подумала, чтовопрос нелеп, переспросила: – Где я?

С трудом повернула голову, шея слегка занемела, но боли нечувствовалось. По всему телу побежали мурашки, словно отсидела. Над головойкупол шатра, стенки из тонкого красного шелка, видно, как по ту сторонувзад-вперед ходят люди с топорами в руках.

Мужчина сказал виноватым, как ей показалось, голосом:

– Меня зовут Меривой… Ты сейчас в шатре нашего тцара…

Она снова повела глазами по сторонам, все вспомнила,вскрикнула:

– А мой дракон?.. Эти гады сумели его убить?

Мужчина, что назвался Меривоем, какое странное имя, сказалеще более виновато:

– Да, его… сумели убить… Вернее, ранить, а убился онсам. Если бы в воду, а земля… она твердая. Ты уцелела чудом. Если бы не наш волхв…

Она спросила:

– Вяземайт? Он тоже с Придоном?

Он спросил с надеждой:

– Ты их знаешь?.. Тогда твоя участь, надеюсь, не будеттак уж… тяжела.

Она спросила в упор:

– А кто ты?

– Я… Я… это, я Меривой. Меня так зовут – Меривой.Я только сегодня приехал из Артании…

Ее синие, как небо, глаза чуть потеплели. Губы слегкадрогнули в улыбке.

– Да?.. Тогда ты еще не жег наши города, не насиловал,не убивал…

Он сказал торопливо:

– Да-да, я мчался на своем медленном, как черепаха,коне, не останавливаясь, ничего даже не видя!

Она вздохнула, глаза ее погасли.

– Тогда у тебя еще все впереди. И грабежи, и убийства.И будешь насиловать, а потом убивать.

Меривой задохнулся, ее синие глаза уже смотрят в сторону, налице появилось задумчивое выражение, явно прикидывает, как сбежать, гордая исмелая, как она отваживается влезать на загривок ужасного дракона…

Он зябко передернул плечами.

– Тебя что-то страшит? – спросила она.

– Да, – сказал он честно.

– Что?

– Ты же можешь упасть с дракона! А я вдруг не окажусьвнизу, чтобы подхватить на руки?.. Да лучше тебе всю жизнь ездить на мне…

Он запнулся. Она посмотрела с интересом.

– Ты позволил бы мне сесть себе на шею?

– Да, – ответил он с жаром. – Да!.. Сам будуумолять… И буду просить, чтобы ты никогда-никогда не слезала!

* * *

Тулей рванул себя за ворот, на ковер полетели крючки,застежки, пряжки. Багровое лицо стало страшным от ярости. Он задыхался, рухнулв кресло, захрипел. Щажард быстро поднес остро пахнущие травы, светильникизаправили особым маслом, что дает умиротворяющий аромат, лекари дрожали отужаса, ибо лицо повелителя налилось дурной кровью, глаза выкатились, огромные иналитые кровью, с дрожащих от бешенства губ потекла пена.

– Где… – прохрипел он. – Где… почему недоставили до сих пор?

Щажард поклонился, ответил почти шепотом, страшасьразгневать могущественного повелителя:

– Он даже не стал слушать ваш приказ. Поехал дальше.

– А где сейчас?

– Узнав, что достойной Дивинии там нет, только спросил,где она. Все видели, как пришпорил коня и вихрем вылетел через южные врата.

Тулей захрипел, брызгая слюной:

– Догнать!.. Поймать!.. Привести!.. В оковах… нет, сдеревянной колодой на шее!

Однако прошло еще несколько дней, прежде чем вбежалрадостный слуга и срывающимся от счастья голосом сообщил, что Дуная поймали втот момент, когда он, уже свободный, возвращался в свой дворец.

Вскоре за дверью раздался приближающийся грохот, звонметалла. Щажард насторожился, лицо Тулея исказилось злой радостью.

Створки распахнулись, в зал вошел, сильно согнувшись,огромный человек. Тяжелая колода на плечах держала его в согнутом положении,толстые цепи звякали при каждом шаге. Руки скованы за спиной, от исполинапокатился по залу, придавливая тяжестью изысканные ароматы, тяжелый густойзапах давно не мытого тела.

Щажард вздохнул, Тулей бросил в его сторону лютый взгляд.Щажард вздрогнул и уставился в стол. Двое стражей остановили закованноговеликана в пяти шагах от трона. Тулей пытался поймать взгляд пленного, нотяжелые колодки пригибали того книзу, заставляли смотреть в роскошные ковры.

– Ну что, Дунай, – сказал Тулей зловещимголосом, – что скажешь теперь?

Скованный исполин молчал. Тулей снова начал наливатьсягневом, но сейчас опозоривший его Дунай вот он, никуда не денется, можнонасладиться властью и унижением опозорившего его полководца, и он повторил ужеспокойнее:

– Что скажешь, Дунай?.. Что скажешь, мерзавец,обесчестивший меня, страну, наши войска?

Дунай молчал, слегка покачивался на расставленных дляравновесия ногах. Колода на нем из цельного столетнего дуба, а цепями можноприковывать тяжелые военные корабли – даже буря не порвет, но на великанеони болтались с виду легкие, как ниточки.

Щажард пробормотал: