– Она все мне говорила про дедушку, – отвечала Нелли, – ибольная все про него говорила, и когда в бреду была, тоже говорила. Вот она какстала выздоравливать, то и начала мне опять рассказывать, как она преждежила... тут и про Азорку рассказала, потому что раз где-то на реке, за городом,мальчишки тащили Азорку на веревке топить, а мамаша дала им денег и купила уних Азорку. Дедушка, как увидел Азорку, стал над ним очень смеяться. ТолькоАзорка и убежал. Мамаша стала плакать; дедушка испугался и сказал, что даст сторублей тому, кто приведет Азорку. На третий день его и привели; дедушка сторублей отдал и с этих пор стал любить Азорку. А мамаша так его стала любить,что даже на постель с собой брала. Она мне рассказывала, что Азорка прежде скомедиантами по улицам ходил, и служить умел, и обезьяну на себе возил, иружьем умел делать, и много еще умел... А когда мамаша уехала от дедушки, тодедушка и оставил Азорку у себя и все с ним ходил, так что на улице, как толькомамаша увидала Азорку, тотчас же и догадалась, что тут же и дедушка...

Старик, видимо, ожидал не того об Азорке и все больше ибольше хмурился. Он уж не расспрашивал более ничего.

– Так как же, вы так больше и не видали дедушку? – спросилаАнна Андреевна.

– Нет, когда мамаша стала выздоравливать, тогда я встретилаопять дедушку. Я ходила в лавочку за хлебом: вдруг увидела человека с Азоркой,посмотрела и узнала дедушку. Я посторонилась и прижалась к стене. Дедушкапосмотрел на меня, долго смотрел и такой был страшный, что я его оченьиспугалась, и прошел мимо; Азорка же меня припомнил и начал скакать подле меняи мне руки лизать. Я поскорей пошла домой, посмотрела назад, а дедушка зашел влавочку. Тут я подумала: верно, расспрашивает, и испугалась еще больше, и когдапришла домой, то мамаше ничего не сказала, чтоб мамаша опять не сделаласьбольна. Сама же в лавочку на другой день не ходила; сказала, что у меня головаболит; а когда пошла на третий день, то никого не встретила и ужасно боялась,так что бегом бежала. А еще через день вдруг я иду, только что за угол зашла, адедушка передо мной и Азорка. Я побежала и поворотила в другую улицу и с другойстороны в лавочку зашла; только вдруг прямо на него опять и наткнулась и такиспугалась, что тут же и остановилась и не могу идти. Дедушка стал передо мноюи опять долго смотрел на меня, а потом погладил меня по головке, взял за руку иповел меня, а Азорка за нами и хвостом махает. Тут я и увидала, что дедушка иходить прямо уж не может и все на палку упирается, а руки у него совсем дрожат.Он меня привел к разносчику, который на углу сидел и продавал пряники и яблоки.Дедушка купил пряничного петушка и рыбку, и одну конфетку, и яблоко, и когдавынимал деньги из кожаного кошелька, руки у него очень тряслись, и он уронилпятак, а я подняла ему. Он мне этот пятак подарил, и пряники отдал, и погладилменя по голове, но опять ничего не сказал, а пошел от меня домой.

Тогда я пришла к мамаше и рассказала ей все про дедушку, икак я сначала его боялась и пряталась от него. Мамаша мне сперва не поверила, апотом так обрадовалась, что весь вечер меня расспрашивала, целовала и плакала,и когда я уж ей все рассказала, то она мне вперед приказала: чтоб я никогда небоялась дедушку и что, стало быть, дедушка любит меня, коль нарочно приходил комне. И велела, чтоб я ласкалась к дедушке и говорила с ним. А на другой деньвсе меня высылала несколько раз поутру, хотя я и сказала ей, что дедушкаприходил всегда только перед вечером. Сама же она за мной издали шла и за угломпряталась и на другой день также, но дедушка не пришел, а в эти дни шел дождь,и матушка очень простудилась, потому что все со мной выходила за ворота, и опятьслегла.

Дедушка же пришел через неделю и опять мне купил одну рыбкуи яблоко и опять ничего не сказал. А когда уж он пошел от меня, я тихонькопошла за ним, потому что заранее так вздумала, чтоб узнать, где живет дедушка,и сказать мамаше. Я шла издали по другой стороне улицы, так чтоб дедушка меняне видал. А жил он очень далеко, не там, где после жил и умер, а в Гороховой,тоже в большом доме, в четвертом этаже. Я все это узнала и поздно воротиласьдомой. Мамаша очень испугалась, потому что не знала, где я была. Когда же ярассказала, то мамаша опять очень обрадовалась и тотчас же хотела идти кдедушке, на другой же день; но на другой день стала думать и бояться и всебоялась, целых три дня; так и не ходила. А потом позвала меня и сказала: вотчто, Нелли, я теперь больна и не могу идти, а я написала письмо твоему дедушке,поди к нему и отдай письмо. И смотри, Нелли, как он его прочтет, что скажет ичто будет делать; а ты стань на колени, целуй его и проси его, чтоб он простилтвою мамашу... И мамаша очень плакала, и все меня целовала, и крестила в дорогуи богу молилась, и меня с собой на колени перед образом поставила и хоть оченьбыла больна, но вышла меня провожать к воротам, и когда я оглядывалась, она всестояла и глядела на меня, как я иду...

Я пришла к дедушке и отворила дверь, а дверь была безкрючка. Дедушка сидел за столом и кушал хлеб с картофелем, а Азорка стоял передним, смотрел, как он ест, и хвостом махал. У дедушки тоже и в той квартире былиокна низкие, темные и тоже только один стол и стул. А жил он один. Я вошла, ион так испугался, что весь побледнел и затрясся. Я тоже испугалась и ничего несказала, а только подошла к столу и положила письмо. Дедушка как увидал письмо,то так рассердился, что вскочил, схватил палку и замахнулся на меня, но неударил, а только вывел меня в сени и толкнул меня. Я еще не успела и с первойлестницы сойти, как он отворил опять дверь и выбросил мне назад письмонераспечатанное. Я пришла домой и все рассказала. Тут матушка слегла опять...

В эту минуту раздался довольно сильный удар грома, и дождькрупным ливнем застучал в стекла; в комнате стемнело. Старушка словноиспугалась и перекрестилась. Мы все вдруг остановились.

– Сейчас пройдет, – сказал старик, поглядывая на окна; затемвстал и прошелся взад и вперед по комнате. Нелли искоса следила за нимвзглядом. Она была в чрезвычайном, болезненном волнении. Я видел это; но наменя она как-то избегала глядеть.

– Ну, что ж дальше? – спросил старик, снова усевшись в своикресла.

Нелли пугливо огляделась кругом.

– Так ты уж больше и не видала своего дедушку?

– Нет, видела...

– Да, да! Рассказывай, голубчик мой, рассказывай, –подхватила Анна Андреевна.

– Я его три недели не видела, – начала Нелли, – до самойзимы. Тут зима стала, и снег выпал. Когда же я встретила дедушку опять, напрежнем месте, то очень обрадовалась... потому что мамаша тосковала, что он неходит. Я, как увидела его, нарочно побежала на другую сторону улицы, чтоб онвидел, что я бегу от него.

Только я оглянулась и вижу, что дедушка сначала скоро пошелза мной, а потом и побежал, чтоб меня догнать, и стал кричать мне: «Нелли,Нелли!» И Азорка бежал за ним. Мне жалко стало, я и остановилась. Дедушкаподошел, и взял меня за руку, и повел, а когда увидел, что я плачу, остановился,посмотрел на меня, нагнулся и поцеловал. Тут он увидал, что у меня башмакихудые, и спросил: разве у меня нет других. Я тотчас же сказала ему поскорей,что у мамаши совсем нет денег и что нам хозяева из одной жалости есть дают.Дедушка ничего не сказал, но повел меня на рынок и купил мне башмаки и велелтут же их надеть, а потом повел меня к себе, в Гороховую, а прежде зашел влавочку и купил пирог и две конфетки, и когда мы пришли, сказал, чтоб я елапирог, и смотрел на меня, когда я ела, а потом дал мне конфетки. А Азоркаположил лапы на стол и тоже просил пирога, я ему и дала, и дедушка засмеялся.Потом взял меня, поставил подле себя, начал по голове гладить и спрашивать:училась ли я чему-нибудь и что я знаю? Я ему сказала, а он велел мне, как толькомне можно будет, каждый день, в три часа, ходить к нему, и что он сам будетучить меня. Потом сказал мне, чтоб я отвернулась и смотрела в окно, покамест онскажет, чтоб я опять повернулась к нему. Я так и стояла, но тихонько обернуласьназад и увидела, что он распорол свою подушку, с нижнего уголка, и вынул четырецелковых. Когда вынул, принес их мне и сказал: «Это тебе одной». Я было взяла,но потом подумала и сказала: «Коли мне одной, так не возьму». Дедушка вдруграссердился и сказал мне: «Ну, бери как знаешь, ступай». Я вышла, а он и непоцеловал меня.