– Мы не можем больше притворяться – не здесь. – Ее сердце сжималось от боли, и Фейт не смогла скрыть печаль, глядя ему в глаза. – Ты наследник престола и однажды станешь королем Хай-Фэрроу. Может быть, я этого уже не увижу. Мы были обречены с самого начала, Ник. – Она моргнула, прогоняя слезы. Дело было даже не в титуле, а в его происхождении, о котором Фейт так упорно пыталась забыть. Но никто не мог обмануть время. Она постареет и умрет, в то время как он останется вечно молодым и будет процветать в своем бессмертии.

Ей так отчаянно хотелось прогнать скорбь в его глазах и жестокую реальность, которую они оба избегали до сих пор.

– Когда ты сказала, что фейри-страж, к которому испытывала чувства, никогда не был настоящим… ты имела в виду это? – едва слышно спросил он.

– Да.

Он слегка вздрогнул.

– И нет. – Она выдержала его напряженный взгляд. – Между нами было что-то настоящее. Но я не имею понятия, кто ты на самом деле, Николас.

Он склонил голову, понимая.

– Ты дашь мне шанс – показать? Настоящего меня, безо всяких секретов?

При этих словах она улыбнулась теплой искренней улыбкой.

– С радостью.

Его плечи опустились от облегчения.

– Ты всегда будешь дорога мне, Фейт.

Это было все, в чем она нуждалась. Хотя было пыткой находиться рядом и не иметь возможности найти утешение в его объятиях, она сможет двигаться дальше, зная, что у нее есть настоящий друг на всю оставшуюся жизнь. Связь между ними нельзя было оборвать.

– Ты мне тоже, Ник.

Болтая, они вышли на балкон и сели в уютные кресла. Она с благоговейным трепетом слушала, как он страстно рассказывал о своей жизни в качестве принца Хай-Фэрроу. Было облегчением наконец-то узнать больше о мужчине, в компании которого она провела месяцы. О том, кто спас ее от самой себя, а затем и от своего отца. Несмотря ни на что, она всегда будет в неоплатном долгу перед ним за риск, на который он пошел. Особенно теперь, когда обнаружила, насколько трудно принцу было бродить по городу втайне от всех.

– Тория кажется интересной девушкой, – заметила Фейт, когда Ник упомянул о воспитаннице короля.

Он усмехнулся.

– Вдвоем вы могли бы посеять в замке хаос.

Фейт широко улыбнулась и впервые, кажется за целую жизнь, почувствовала искреннее счастье. Она была жива, друзьям ничего не грозило, а способности стали ее спасением, а не гибелью. Секреты раскрылись и больше не пожирали ее изнутри. Она презирала причину, по которой оказалась в замке, но была именно там, где должна, чтобы найти руину храма и освободить свою душу, все еще связанную с вечным лесом. Какие бы еще тайны своей жизни ей ни пришлось узнать от Духа Ориелис, она будет готова.

Я знала, что судьба приведет тебя в королевский дом. Только и всего.

Фейт слегка улыбнулась, охваченная благоговением и неверием. Она не была уверена, знала ли Марлоу, как именно она попадет сюда. Но решила, что это и не важно.

Она посмотрела на сияющий город. Если теперь он ее дом, нужно извлечь из этого максимум пользы.

И с озорной улыбкой сказала:

– Жду с нетерпением.

Эпилог

Рубен

Какое-то время слабый прерывистый писк бегающих грызунов был единственным звуком. Тем не менее Рубен тихо сидел в своей тесной деревянной клетке, даже не осмеливаясь дышать слишком громко. Каждый раз, когда крыса визжала или царапала когтями пол, нарушая оглушительную тишину, его сердце начинало бешено биться.

Он понял, что корабль пришвартовался, по громкой возне членов экипажа, которая теперь стихла, и по тому, что его больше не покачивало на диких бьющихся волнах, отчего исчезла тошнота. Он обрадовался, что удалось сдержать рвоту, которая постоянно подступала во время путешествия по морю. Рубен не знал, сколько дней прошло с тех пор, как они покинули Хай-Фэрроу, и сколько часов после прибытия в место назначения – Лейкларию.

В начале изнурительного путешествия все тело болело, и он старался менять позу, насколько возможно в сдавливающем контейнере. Но сейчас все тело онемело, и он беспокоился, сможет ли вообще пошевелиться.

Решив, что в ближайшее время никто не вернется за грузом, Рубен уперся ладонями в крышку над головой. В ушах стучало от предвкушения, что вот сейчас он вырвется из своих оков и ступит на совершенно новую землю, неизведанную территорию. Он надавил на преграду и уже вдохнул бы свежий воздух, если бы не атрофировавшиеся мышцы, которые мучительно напрягались, почти не слушаясь.

Наконец крышка поддалась, и он с неизменной осторожностью сдвинул ее в сторону.

Он снова прислушался. Тишина. И хотя не знал, есть ли на палубе фейри, но он все же боялся, что его могут услышать, если двигаться неосторожно.

Рубен медленно вставал, и боль начала пронзать каждую мышцу и сустав, бездействовавшие уже несколько дней. Через маленькие щели в контейнере он видел, что в грузовом отсеке темно, и едва различал искаженные очертания других ящиков и бочек вокруг себя, когда полностью встал. Он пошарил вокруг и уперся в края. Затем, так осторожно, как только мог, наконец высвободился.

Когда ноги коснулись пола, чтобы выпрямиться, он чуть не согнулся под собственным весом. И, первым делом потянувшись, снова полез в контейнер за своими немногочисленными пожитками. Обернувшись, он заметил прямоугольную полоску света: дверь! Единственное что можно было различить. Он подкрался вперед, вздрагивая при каждом скрипе проклятых половиц.

Добравшись до двери, он приложил к ней ухо. Снаружи было тихо. С бешено бьющимся сердцем он взялся за ручку и медленно потянул. Сначала он осмелился осторожно выглянуть за дверь и, к своему великому облегчению, никого не обнаружил в тускло освещенной каюте.

У Рубена не было плана, но он предполагал, что сможет найти другого человека и попросить убежища, как только покинет корабль… если, конечно, фейри не поймают его. Он никогда не был наделен даром скрытности, в отличие от подруги детства Фейт. Он вспомнил о ней, о каждом друге и матери! Отчаяние поглотило его при мысли, что ему пришлось оставить их всех. Нельзя сейчас думать об этом. По крайней мере, пока не окажется в безопасности, иначе он не выдержит своего горя.

Рубен почувствовал ветерок еще до того, как нашел выход. Он последовал за ним, и тот повел его вверх по узкой винтовой лестнице, вниз по очередному сырому и грязному коридору, пока…

Наконец-то свобода!

Из отверстия в конце коридора лился лунный свет, указывая на выход. Рубен