– Так что вы скажете? – робко спросила Настя. –Можно рекомендовать ей обратиться в «Грант»?

– Пожалуй, я бы разрешил, – задумчиво произнесон. – Но с оговорками. Если она права и те люди, которых она ищет,организовали убийство Андреева и Бондаренко, то направить ее с этим вопросом кчастным сыщикам – это и ее подставить, и самим подставиться. Этого нельзя ни вкоем случае. Придумай ей легенду поспокойнее и поправдоподобнее. Но не слишкомдалеко от истины, иначе заинтересованные фигуры сразу почувствуют подделку.

– Можно сказать, что она хочет собрать компрометирующие сведенияо Хайкиной, чтобы поквитаться с ней за статью о муже, – сказала она.

– Ну, например, – согласился Гордеев. – Договорисьс ней о взаимопомощи. В легенде должно быть что-нибудь такое, что позволит намсразу определить утечку информации. С агентством надо разбираться как следует,убийство депутата на нас висит, а мы ни с места. А тут еще письма этиподметные… Черт знает что. Ты с Коротковым поговорила?

– Поговорила. Он никаких писем не получал.

– И Гмыря не получал. Выходит, только Лесников наш удостоился.Ты, деточка, конечно, во многом не права, но то, что ты не любишьполитику, – это правильно. Я тоже ее любить перестал. Грязное это дело. Апомнишь, как мы в восемьдесят девятом году репортажи с Первого съезда народныхдепутатов слушали? Вся управа не работала, к десяти утра собирались передтелевизорами и смотрели, как люди, которых мы отождествляли с российскойсовестью, развенчивали коммунизм. Кажется, даже ты тогда стала политикойинтересоваться.

– Было, – согласилась Настя. – Но к девяностовторому году это прошло. Переболела. Я пойду, Виктор Алексеевич, а то меняУланова в коридоре ждет.

– Подождет, – неожиданно жестко сказалполковник. – Я знаю, что с тобой Заточный разговаривал насчет перехода.

– Да, – растерянно ответила она. – Он вам сказал?

– Нет, сорока на хвосте принесла. И что ты думаешь по этомуповоду?

– Я не знаю. Как вы скажете, так и буду думать.

– А своего мнения у тебя нет?

– Пока нет.

– Тогда уходи. Поработай у Ивана, это тебе на пользу пойдет.Сейчас грядут трудные времена, Стасенька, в верхах в любой момент могутслучиться большие перемены, а это повлечет за собой постепенную сменуруководства в городе, потом и до нас доберутся. Я-то пенсионный уже, незабывай. Пересиди смуту под крылом у Ивана, а там посмотрим. Если отделсохранится в нынешнем виде, вернешься, а нет – так и тебе нечего тут делать.

– Виктор Алексеевич…

– Все, иди к своей Улановой. Иди. Мне работать надо.

Он демонстративно полез в стол за бумагами и тут же уткнулсяв них, словно в данный момент не было для него дела важнее, чем эти вот бумаги.

* * *

Утром, подавая мужу завтрак, Татьяна попросила:

– Стасов, ты можешь оказать своей беременной жене услугу?

Владислав удивленно посмотрел на нее и даже отложил вилку,которой уже нацелился было на аппетитные румяные блинчики с творогом,оставшиеся со вчерашнего дня.

– Я весь твой, моя королева, – наконец вымолвилон. – Повелевай.

– Мне нужен народный художник России по фамилии Фролов.

– Зачем? Ты хочешь заказать ему поясной портрет?

– Нет, я хочу задать ему пару вопросов. Стасов, еще три дняназад у меня для этого были оперативники, которым я могла это поручить, носегодня у меня никого нет, кроме тебя и Насти. А Насте я вчера не смогладозвониться, похоже, она дома не ночевала. Поэтому остаешься ты.

– Погоди, я не понял. Это что, по уголовному делу, котороеты уже передала?

– Именно.

– А что же следователь, который теперь его ведет? Пусть онсам этим занимается.

– Стасов, ты уже все забыл, – засмеяласьТатьяна. – При существующей нагрузке у следователя руки до моихнераскрытых трупов дойдут еще не скоро, а поскольку дело уже далеко не свежее,то и вообще никто надрываться не будет. А у меня жуткий комплекс вины, потомучто следствие велось вяло, и я хочу хоть что-то сделать, коль скоро у меня естьтакая возможность. Следователь, кстати, не возражает, я с ним говорила. Так ямогу рассчитывать на твою помощь?

– Таня, ты ставишь меня в тяжелое положение, – сердитоответил Стасов. – С одной стороны, ты – моя любимая жена и я не могу тебени в чем отказать, но, с другой стороны, я категорически против того, чтобы тызанималась работой, вместо того чтобы заниматься сохранением беременности. Сидидома и дописывай книгу. Считай, что я тебе велю.

– Что ты делаешь? – переспросила она, приподнимая бровив удивленной гримаске.

– Ве-лю. В смысле даю указание.

– Ух ты! А ты окрутел, Стасов. Скажи-ка, ты помнишьизвестную истину о том, что все болезни от нервов?

– Ну, помню. И что?

– А то, что для сохранения моего душевного покоя я должнараскрыть убийство колдуньи Инессы. И у меня такое чувство, что я его уже почтираскрыла. Мне будет приятно осознавать, что я все-таки довела это дело доконца, даже находясь в состоянии глубокой беременности. Ну можешь ты мнеподарить такой праздник или нет?

Стасов сердито молчал, энергично двигая челюстями и поедаяодин за другим симпатичные блинчики, убывающие с тарелки с космическойскоростью.

– Стасов, у меня в запасе есть еще один аргумент. Я не могудописывать книгу, пока не раскрою это убийство. Понимаешь, мозги не в том направленииработают. Зато если я его раскрою, то про это и напишу. Все равно у менякакой-то творческий застой получается. Я вчера перечитала то, что уже написано,и поняла, что для дальнейшего развития сюжета нужно еще одно преступление,позагадочнее. Как раз такое, как убийство колдуньи. Это послужит мне хорошимтолчком. Ну как, уговорила?

Он отодвинул тарелку и вытер губы салфеткой.

– Наша Ира – чистое золото, а блины у нее – райские. Онапоздно вчера явилась?

– Поздно, ты уже крепко спал.

– Как ей погулялось?

– Отлично. Дядя из «Бентли-Континенталя» сделал ейпредложение. А в июне они собираются ехать в Майами купаться в океане. Стасов,не увиливай от ответа на прямо поставленный вопрос. Ты найдешь для меняхудожника Фролова или мне к Насте обращаться?

– Нет, погоди. Как это они уедут? А ты?

– А я останусь. Что тебя не устраивает?

– Но ведь я тоже уеду. И ты останешься совсем одна. Нет, такне годится.

– Годится, Стасов, все годится. Ничего со мной не случится,я не маленькая. Так я в третий раз спрашиваю: ты найдешь Фролова? Имей в виду,я все равно не успокоюсь. Сяду на телефон, буду обзванивать все творческиесоюзы живописцев и скульпторов и все равно найду. Но у тебя это получитсябыстрее.