– Я им уже приготовил дачу, – пообещал Сигуранцевзловеще. – Одну на всех, общую. За казенный счет.

– Обойдетесь, – буркнул Громов. – У нас длятаких случаев есть военно-полевой суд.

Сигуранцев приятно улыбнулся:

– В самом деле?

Громов покосился на меня, я видел, как вздулись тугиежелваки, а рожа стала похожа на морду английского бульдога.

– Да. С сегодняшнего дня.

Я кивнул:

– Возражений нет.

– По всей строгости?

– По всей, – ответил я с тяжестью в груди. –Мы слишком высоко вскарабкались… а потом долго и смачно катились вниз. Но,дорвавшись до дерьма, которое нам не только запрещали жрать, но и смотреть вего сторону не давали, мы жрем, жрем, жрем. Ведь ничего не стыдно, как гласитмораль общечеловеков? Пора выкарабкиваться. Не потому, что я за чистоту инравственность, на фиг они мне сами по себе, но без соблюдения этих условий ниодно общество не выберется из пещер и не доберется до звезд. А уж соседизатопчут – точно.

В груди заныло, я запустил руку под свитер и помял мышцу.Сигуранцев посматривал сочувствующе, а Босенко сказал осторожно:

– Я в таких случаях принимаю валокордин… Пятьдесяткапель на рюмку воды.

Громов громко хрюкнул:

– Воды!

– А что не так?

– Да ладно вам, – примирительно сказалСигуранцев. – Пусть будет вода.

– Валокордин и алкоголь, – огрызнулсяБосенко, – несовместимы…

– Тихо, – оборвал я. – Что там творится?

Темноту разорвали багровые вспышки. С другой стороныпротянулись линии трассирующих пуль, указывая цели, но спустя мгновение на ихместе поднялся столб огня, разросся. Вертолет снизился, стало видно горящийтанк. Из открытого люка вывалилась охваченная огнем человеческая фигура,дернулась, я успел увидеть сквозь пламя красные раны на груди. Танкист бездвижения распластался на гусенице. Одежда горела жарко, словно ее неделюпропитывали бензином.

Громов зло выругался:

– Сволочи!.. Там была засада!

– Успели подготовиться, – сказал Сигуранцевнапряженно. – Будем надеяться, что мои орлы не подкачают.

– Мои тоже не подкачали, – огрызнулсяГромов. – Но фугас на дороге – это фугас!

Мимо горящего танка пронесся другой, третий, четвертый, всепохожие на фантастические машины из фильмов о будущем: уже и не танки, а боевыеустройства, начиненные электроникой, компьютеры в каждом орудии, снаряды суправляющими ими чипами, а сами танки поверх танковой брони еще и в странныхпластинчатых латах. Вслед за ними проехали приземистые, как большие катера наколесах, бронетранспортеры. Вспыхнувший танк горит, как факел, никто неостановился, не попытался погасить и спасти уцелевших, если кто-то еще уцелел.

Более того, место с горящим танком начали объезжать,вертолет поднялся и сдвинулся вслед за головными танками. Их было множество,неслись быстрые, с высоты все выглядят бесшумно скользящими по темной землекоробочками. Если бы не лунный свет и не подсказки Громова, я не различил бы,где какая колонна, где бронетранспортеры, где идут боевые машины пехоты.

Громов и Сигуранцев сидели с наушниками, время от времени ихлица застывали, брови вздергивались. Поймав мой взгляд, Сигуранцев сказализвиняющимся голосом:

– Неожиданности…

– Без них не обойтись, – заметил я.

– Больше, чем ожидали, – ответилСигуранцев. – Не все каналы по доставке оружия перекрыли…

– Вороны, – сказал Громов зло. – Из-за вашихротозеев мои парни гибнут!

– Мои тоже, – отрезал Сигуранцев сухо. Лицо на мигпотемнело, он прислушивался к голосам в наушниках, проговорил тяжело, –уже и среди моих есть потери…

Я обронил невесело:

– Похоже, они успели завезти оружие намного раньше.Игнат Соломонович не виноват, я поручил заняться кобызами только с моментанашего решения по… ликвидации анклава.

– Они уже знали, – сказал Громовобвиняющее. – Они заранее знали, что будут дальше раздвигаться с оружием вруках! А когда начнут войну против русских, юсовцы их поддержат, как поддержалив Косово.

Через три часа небо на востоке окрасилось розовым, темнотаотступила. Громов взял в руки пульт, начал переключать операторов, двое ведутсъемки с машин, что двигаются следом за танками.

Я указал на соседние экраны. Изображение вывели и туда,можно наблюдать операцию сразу с трех точек. Я зябко передернул плечами: поухоженному шоссе навстречу танковой колонне неслись две легковые машины, адальше на горизонте поднималась черная стена дыма, будто горело по крайней меренефтехранилище. Из той темноты блеснули два огонька, еще одна машинапробивается через горячий дым и гарь. Такое ощущение, что там дальше что-тоневероятно ужасное: то ли раскололась земля, и оттуда поднимаются подземныезвери, живущие в магме, то ли взорвалась бомба, что подожгла сам воздух, то лигорит сама земля, а теперь пожар идет к нам…

Громов выругался, на соседнем экране чисто русскаянепролазная грязь, откуда только и берется, ведь дождей неделю не было, вродебы сушь да зной… Оператор крупным планом показывает грузовик, застрявший враскисшей земле. Грязью заляпаны не только колеса, но и кабина доверху, борта,даже ящики в кузове. Вокруг бестолково суетятся солдаты в тяжелых бронежилетах,как же – спецвойска, элитные части, только на таких машинах мой дед в Берлинвъезжал, неужто у нас до такой степени с обороной хреново…

Дальше целая колонна грузовиков, ревут натужно моторами,стараются обойти, но везде грязь непролазная, та самая грязь, чтопереполовинила армию Наполеона еще до начала боев, та самая, что утопиланепобедимые танковые армии вермахта и, если дело дойдет до масштабных сражений,утопит и заокеанского дядю с его островным пуделем.

Громов сказал угрюмо:

– Это с севера… Ничего, огнем с вертолетов подавили всеосновные точки. И парашютистов я сбросил в ключевые места. Так что все пройдетпутем… Вы бы прилегли хоть малость, Дмитрий Дмитриевич!

Я взглянул на часы:

– Да? Через три часа я должен быть в кабинете бодр ивесел.

– Да разве начальство не может задержаться?

Я вздохнул:

– Увы, это районное начальство может, а президент –никогда. Он слишком уж на виду.

Сигуранцев сказал Громову:

– Тебе рассказать, как уже создали целую науку отрактовке мимики президентов? Теперь шпионы по тому, как президент приподниметили опустит бровь, высчитывают нашу обороноспособность, бюджет на будущий год,степень экономических реформ!.. Так что у президента морда лица должна быть,понимаешь, как у фараона на троне. Ты видел фараона на троне? То-то, я тоже невидел… Дмитрий Дмитриевич, в самом деле вздремните часок. Я разбужу, честноеслово чекиста!