Она моргнула и открыла глаза – медленно, словно просыпаясь.Серый вихрь тут же рванулся из них наружу, будто дыхание дракона – мягкое ивязкое, как туман. В тумане пряталось что-то – что-то, чего я не хотела видеть.У меня волоски на теле встали дыбом от близости полускрытых образов, кожа пошламурашками от этих уплывающих теней. Горло сдавило страхом, и я вдруг поняла,что мы обе стоим на коленях. Больше никого я не видела сквозь туман ее глаз. Ядержала ее в объятиях, и ее глаза источали туман в двойное сияние нашей магии.

Туман пахнул влагой и дождем, но сквозь него я все равноразличала запах плодов – зрелых, ждущих. Готовых предложить свою сладость в тотдивный миг, когда мир затаив дыхание ждет руки, что коснется этой совершеннойженщины, этого несравненного дара, и воздаст должное ее красоте. Я понималатеперь, что мной правит Бог, что это его мысли. Но сквозь заполнявшую меня силуБога она была прекрасна. Волосы как вороново крыло, глаза – туман и тени, кожа иззвездного света и сияния луны, губы – как кровь из глубины сердца. Ее красотаужасала, она хватала за живое и вызывала боль в сердце. И еще я понимала, что,будь моя магия иной, на ветках того дерева висели бы другие плоды, и я быласчастлива, что во мне течет и благая кровь.

Бог овладел моей волей, и я снова вернулась в миг, когдадаже вздох может все испортить и позволено только одно. Почтить предложенныйдар.

Я поцеловала гранатовые губы, обнаружив, что мои собственныепохожи сейчас на темно-алые рубины. Словно две драгоценности слились воедино.Руки мои взяли ее лицо – ее косточки были такие нежные и хрупкие под моимипальцами. У меня руки меньше, чем у Андаис, я это помнила, но сейчас они былидостаточно велики, чтобы нежно обнять ее лицо. Я стала в этот миг солнцем –всем, что только есть в мире мужского, самым лучшим, что вкладывается в слово"мужчина", Летним Королем, Хозяином Леса во всей его высокойдоблести. Я поцеловала ее так, как нужно целовать, нежно и твердо, сжимая владонях больших, чем мои, обнимая с силой большей, чем ее собственная, и оттоготолько нежнее и заботливей. Я целовала ее так, словно она может разбиться отприкосновения. А потом она прижалась плотней, ее магия полилась мне в губы, ипоцелуй стал совсем не таким осторожным, более уверенным. И на зов ее губ, наприглашение нетерпеливых ее рук у меня на теле магия Леса рванулась в нее,пронзила ее. Она оторвалась от меня и вскрикнула.

Наши силы пролились друг в друга, и несколько сияющих секундсеребряный и белый свет смешивались, пока не стали одним огнем. Передо мнойсияло не ее лицо. Это лицо было юное, с копной каштановых волос и смеющимисяглазами – только оно тут же сменилось рыжеволосым и зеленоглазым, а потом сволосами белыми как хлопок и почти такой же белой кожей. Женщина за женщинойскользили у меня перед глазами, и я чувствовала, что меняюсь и сама. Вышеростом, ниже, шире в плечах, с бородой, темноволосый, белокожий, темнокожий. Ябыла множеством мужчин, всеми мужчинами, вообще не была мужчиной. Я была ЛетнимКоролем и существовала всегда. И женщина передо мной была моя невеста и всегдабыла ею. Вечный танец.

Первым напоминанием об этом мире, а не о том, стала боль вколенках. Я стояла на каменном полу. Второе, что я поняла, – меня обнимаетженщина, гладит по волосам. Она прижимала меня так крепко, что я чувствовала угруди ее груди, поменьше моих.

Андаис улыбалась мне. Она казалась моложе, хоть я ипонимала, что дело не в возрасте. Глаза у нее ярко горели, и вишневые губыулыбались мне сверху, потому что на коленях она все равно была выше, чем я.

– Ты теперь здорова? – спросила она.

Как только она спросила, я поняла, что совсем забыла оболи, – но я все же набрала воздуху проверить и почувствовала себя...отлично. Нет, даже еще лучше.

– Да, – сказала я.

Улыбка ее растянулась чуть не до ушей. Андаис не улыбаетсятак широко.

– Погляди, что натворила наша магия. – Она махнуларукой вокруг. Онилвин стоял на коленях со слегка затуманенным взором, но горлоу него было совершенно целое. Эймон сидел, и в груди у него не было никакихран. Дойл повернул ко мне прекрасное лицо и уважительно кивнул, скорее дажепоклонился.

– Они все здоровы.

Тайлер, человек, которого она едва не убила, смеялся иплакал, стоя рядом с Мистралем. Наверное, он за всех сказал, когда произнессквозь истерический смех:

– Это было невероятно, просто потрясающе. Словно бытьсветом.

Я снова посмотрела на Андаис. В глазах у нее появилосьрасчетливое, внушающее тревогу выражение, и еще что-то непонятное было. Новое.До меня дошло, что она так и держит меня в объятиях. Я попыталась отодвинуться,но она не пустила. Мною больше не владел Бог. Мне нечего было ейпротивопоставить – ни в физической, ни в какой иной силе.

Она улыбнулась мне так, как прежде улыбались тольколюбовники, и у меня мурашки по спине побежали от этой улыбки.

– Была бы ты мужчиной, я бы тебя за это допустила всвою постель.

Я не знала, что на это сказать, но отвечать было нужно.

– Благодарю за комплимент, тетя Андаис.

Она склонила голову набок, как ястреб, выслеживающий мышку.

– Могла бы и не напоминать о наших родственных связях,это тебя все равно не спасет. Как это в обычае у богов, мы нередко женимся народственниках или трахаемся с ними.

Тут она засмеялась, и смех звучал много приятней, чем якогда-либо у нее слышала, – просто обычная ирония.

– Ну и вид у тебя! – И она рассмеялась снова иотпустила меня.

Она встала и выпрямилась, и даже от этого простого движенияу меня кожу закололо магией.

– Мне настолько лучше!

Она посмотрела на меня и подала мне руку. Я взяла ее иподнялась на ноги. Она держала мою руку обеими своими и очень серьезно на меняглядела.

– Пойдем, Мередит, пойдем и убьем изменницу,попытавшуюся околдовать королеву. Дойл говорит, что нам надо найти и убийцу,покушавшегося на тебя.

Я задумалась, сколько же я пробыла без сознания. А вслухсказала только:

– Как пожелает моя королева.

Она вдруг грубо притянула меня к себе, заломив мне руку заспину.

– Я благодарна тебе, Мередит, очень благодарна за этотмагический дар, но не ошибись. Если мне покажется, что я смогу вернуть этумагию, взяв тебя в постель, я так и сделаю. Если я решу, что смогу возродитьмагию двора, послав тебя в объятия к кому угодно, – я тебя пошлю. Ты всепонимаешь?

Я сглотнула и сделала глубокий вдох, прежде чем ответить:

– Да, тетя Андаис.

– Тогда поцелуй свою тетушку.

И что мне было делать? Я прикоснулась губами к ее губам, аона продела руку мне под локоть и потрепала меня по руке, словно мы былилучшими подружками.