— Выпивка за счет заведения, — провозгласил он.

— С чего бы это?

— Благотворительная акция.

Звягинцев сдул пену и влил в глотку сразу пол-литра.

— Повторить? — спросил с почтением наблюдавший заЗвягинцевым бармен.

— Позже.

— Ну? — все-таки не удержался Ариэль. — Какпроходит расследование? Дело-то идет?

— Дела идут, контора пишет. Меня интересует вчерашняяночь.

— Всех интересует вчерашняя ночь.

— Меня интересует Шмаринов.

— Это кто?

— Убитый. Ведь он вчера был здесь, правда?

«Убитый» — именно этого жгучего, опасного и безнаказанногослова дожидался Ариэль. А услышав его, сразу успокоился. Теперь и он нанекоторое время может попасть в эпицентр событий, связанных с убийством.

— Был.

— С кем он был?

— Ну вы же сами знаете, Палыч. С молодыми мужчиной иженщиной. Говорят, что это его дочка и зять.

Да, «Роза ветров», при всей своей фешенебельности а-ля рюс,оставалась большой деревней. Здесь легко знакомились и легко сходились, здесьвидели друг друга по пятьдесят раз на дню. Тем более такая мощная фигура, какШмаринов, не могла остаться незамеченной.

— Они пришли вместе?

— Нет. Парень и девушка сидели здесь с вечера. Можетбыть, часов с одиннадцати. Девчонка страшно напилась.

Это Звягинцев уже знал от Марка, крупного специалиста пополуправде.

— Что, переворачивала столы? Плясала голой на фирменныхблюдах?

— Ну, до этого не дошло. Но, в общем, громко выступалас какими-то программными заявлениями.

— С какими?

— Бог его знает… Во-первых, здесь была куча народу, какобычно. За всеми не уследишь. Все базарят, пьют, долбятся в свои кегли ипрочая. Но факт тот, что она ушла из-за столика, подсела к нашим фашиствующимэлементам и начала что-то там вещать. Ее муж еле оторвал ее от стариков.

«Фашиствующими элементами» Ариэль называл невесть какпопавшую на почти стопроцентно русский курорт супружескую пару из Нюрнберга —Неrr und Frail Нойкирлих. Старик, несмотря на свой преклонный возраст, неплохокатался на лыжах и обожал скоростные трассы. Его жена была менее экспансивна ивсе время проводила на почти пологом спуске для новичков.

— И что?

— Ну… Потом она о чем-то разговаривала с Ионой. Онпопытался ее вывести, она сопротивлялась, в общем, ничего хорошего неполучилось.

— А куда делся муж?

— Откуда же я знаю… Был с ними, наверное… Или не был.

В общем, там тоже произошла маленькая свалка. Они переселиближе к выходу.

— Почему?

— Потому что там воздуха больше. Ей, видать, былосовсем плохо.

— И муж не увел ее отсюда?

— Вы у меня спрашиваете? Может быть, лучше было у негоспросить?

— Вопросы пока задаю я. Значит, они пересели к выходу.

Они кого-то ждали?

— Не знаю. Потом появился убитый, — Ариэль сновапроизнес это слово с особой интонацией посвященного, — сразу подсел к ним.

— А Иона?

— Он к тому времени уже ушел. Они сидели втроем. Потомвозникла какая-то перепалка, и убитый съездил даме по физиономии. Очень сильно.Так, что у нее чуть голова не отвалилась.

— Ты сам это видел?

На лице Ариэля застыло страдальческое выражение. Всепонятно, он этого не видел, знает с чьих-то слов и глубоко страдает, чтопропустил один из самых важных моментов в жизни: близкие подступы кпреступлению. Но, скорее всего, он страшно переживает оттого, что не сталнепосредственным свидетелем убийства: только такое событие могло взбодрить егочерную кровь, коченеющую на морозе.

— Ты сам это видел?

— Нет.

— А кто видел?

— Дюха.

Дюха был официантом в «Ричарде Бахе», он знал все и обо всеми всегда умудрялся находиться в самых горячих точках курорта.

— Понятно. Значит, произошла какая-то перепалка,перешедшая в потасовку. И что?

— Девушка поднялась и убежала.

— А ее спутники?

— Остались.

— И даже не попробовали ее догнать?

— Ну… Вам Дюха поточнее скажет, он был непосредственнымсвидетелем. А я — только со слов.

— Хорошо. Что было дальше?

— Ну, они просидели часов до четырех… О чем-тоговорили. — В этом месте Ариэль приободрился: узкое место было пройдено, ион опять становился свидетелем. — Потом ушли.

— И больше не вернулись?

— Почему? То есть убитый уже не вернулся, это точно.

А его спутник — молодой человек, — он пришел почтисразу.

И просидел до шести. Или до половины седьмого.

— Один?

— Да. То есть он потом еще пристроился к кегельбану. Ноэто уже ближе к утру.

— Он не выглядел расстроенным или подавленным?

— Что? — Очевидно, таких слов не было в лексиконеАриэля, и он задумался, меланхолически тряся в руках шейкер.

— Ну, может быть, его что-то задело?

— Да нет особо. Просто сидел.

— А что заказывал?

— Да почти ничего. Сначала взял немного коньяка и цедилего все это время.

— То есть ты хочешь сказать, что он просто сидел, малопил и глазел по сторонам?

— Ну, можно и так сказать. Нет, потом он нашел себедело. Он совсем неплохо играет в боулинг. Он даже выиграл у кого-то. У кого — яне помню. А это важно?

— Не очень, — успокоил бармена Звягинцев. —Важно время, когда он ушел.

— Ну, это просто, — снова выдвинул свои зубы напередний фланг Ариэль. — Он ушел, когда мы закрылись В половине седьмого.Он был почти самым последним из тех, кто ушел.

— Ну что ж… Все ясно. Плесни-ка мне еще пива за счетзаведения.

Ариэль снова наполнил кружку и снова воззрился на Звягинцева.Брови его умоляюще приподнялись, а огромный рот округлился.

— Ну, теперь ты спрашивай, — сжалился наконец-тоЗвягинцев.

— Его зарезали ножом, да? — со священным трепетомв голосе прошептал Ариэль.

Звягинцев перегнулся над стойкой и громко шепнул:

— Можно и так сказать. И знаешь еще что?

— Что?

— Я так думаю, что убийцу нужно искать средиобслуживающего персонала. Вы ведь знаете все ходы и выходы. Вот ты, например,чем не кандидат?