и с тех пор виделись каждый день. Он присылал ей фрукты, скрещенные с морскими ежами, и книги по военной истории. Она звала его поиграть в нуклеотидные последовательности, когда её коллеги собирались в нерабочее время.

– Это уморительно! – говорила Визулинда.

С помощью молекул ДНК кодировали мундиморийский алфавит. Потом шифровали два текста и создавали искусственные молекулы ДНК в специальном репликаторе. Их внедряли бактериям. Потом смешивали бактерий. Пока бактерии скрещивались в инкубаторе, учёные пили кофечай. Потом из бактерий выделяли ДНК и дешифровали. Получалась забавная чушь, которая состояла из кусков двух текстов. Дамы смеялись и хлопали в ладоши от восторга, а Зугад чувствовал себя идиотом.

Однажды после вечеринки Зугард и Визулинда остались вдвоём на терассе у принцессы дома.

– Знаете, – сказала принцесса, – а ведь вы были правы насчёт женщин на войне. Если бы армия состояла из одних только женщин, они бы не стали драться, а просто договорились бы. Все конфликты, о которых я читала в последнее время, можно было решить мирным путём.

– Увы, это не всегда возможно, – ответил Зугард. – Мир жесток, и в нём полно подонков.

– Подонки – это те, кто думает не так, как вы или генерал Альдагор?

– Вы что, никогда подонков не видели?

– Я? Ещё как видела!

– Тогда вы должны знать, как они себя ведут.

– Дайте угадаю: выступают против Программы Культурной Доступности и распространяют запрещённое искусство?

– Искать инакомыслящих – дело Тайного Комитета. Однако, если хотите, открою вам секрет… Мне и самому не нравится Программа.

Визулинда уставилась на него с удивлением.

– Вот так полковник! – воскликнула она. – Не думала, что когда-нибудь услышу от вас такие неосторожные слова… Вы что, враг империи?

– Конечно же нет!

– А вдруг в Комитете узнают, что вы инакомыслящий?

– Не узнают.

– И чем же вас не устраивает Программа?

– Своей топорностью. Поймите, в информационном обществе бесполезно запрещать Булгакова. Иначе выходит какая-то клоунада. Вы отнимаете у них то, что они любят, а взамен даёте им откровенно слабую идеологию – или не даёте ничего. Тогда любая Хельмимира может завладеть их мозгами. Кроме того, население и вправду тупеет. Через пару поколений действительно некому будет развивать и изобретать – и мы получим стадо обезьян с реактором…

Визулинда слушала, не перебивая, и в глазах её горел огонёк любопытства.

– Их можно сколько угодно подавлять грубой силой, – продолжал полковник. – Этого хватит на одного правителя или на двух… Но в конце концов найдутся те, кто захочет использовать массовое недовольство. Можно, конечно, оставаться у власти различными способами. После нас хоть потоп, верно? Однако это скучно и грубо с точки зрения искусства управлять. Тому, кто желает хорошо повеселиться, нужно придумывать более тонкие манипуляции. И здесь перед нами открывается простор для творчества – вплоть до того, чтобы разработать собственную доктрину…

Всё это время принцесса смотрела на Зугарда с восхищённым удивлением. Довольный собой, он продолжал её очаровывать – как вдруг она оживилась, и взгляд её засиял от какой-то радостной находки.

– Зугард, – внезапно сказала принцесса, – да вы пишете!

Полковник смутился.

– Как вы узнали? – проговорил он и тут же поправил себя: – Точнее… с чего вы взяли?

– Дайте почитать! – взмолилась принцесса.

– Ну, если вы настаиваете…

На следующий же день он принёс ей лайку со своим творчеством. Визулинда читала его несколько вечеров подряд и иногда присылала небольшие комментарии.

«Мне нравится ваш ироничный стиль, – писала Визулинда, – но куда пропадает чувство юмора, когда дело доходит до крутизны главного героя?»

Или:

«Вам следовало поступать в инженерные войска. Ваша способность строить сложные конструкции впечатляет».

«Синтаксические войска? – отвечал Зугард. – Вы предлагаете атаковать врага извилистыми фразами?»

«Как метод психической атаки – если враг совсем тупой. Вот вам новый сюжет для очередной героической саги… Злободневно?»

«А вы бы о чём писали?»

«Не знаю, но никто бы не ушёл необиженным».

«И отовсюду торчали бы ваши феминистические уши?»

Принцесса насмехалась; полковник прощал.

– Знаете, я всё же полюбила ваше творчество, – призналась Визулинда, когда через пару дней они с Зугардом снова увиделись. – Вы хотя бы не воспринимаете всю эту патриархальную романтику всерьёз.

– Где вы усмотрели патриархальную романтику в моих произведениях?

– Ну как же? Ни одного нормального женского персонажа. Героиня – либо прекрасный трофей, либо несчастная жертва.

– Я что, обязан создавать сильных женских персонажей?

– Разумеется, нет. Оно и труднее. С сильными женскими персонажами всегда что-нибудь не так: то характер слишком волевой, то интеллект слишком высокий, то успех слишком впечатляет… Всё это выглядит неправдоподобно. Женщина должна быть недалёкая, безвольная, вечно беременная и на кухне. Только тогда персонаж получится реалистичным.

Визулинда внимательно посмотрела полковнику в глаза – а потом рассмеялась собственному сарказму.

– В детстве вам явно промыли мозги, – усмехнулся Зугард. – И вас до сих пор «плющит».

– Ещё как промыли! – подтвердила принцесса. – Госпожа Алопеция, папаша, а ещё генерал Альдагор и всё наше общество… Однажды, когда мне исполнилось десять, я не выдержала и сожгла свой набор «Служанка-содержанка». Представляете, как мне потом влетело?

Набор «Служанка-содержанка» дарили всем девочкам на День женского предназначения. Этот праздник должен был подготовить их к будущей социальной роли. Для мальчиков существовал другой праздник – День суровой мужланственности. Им дарили наборы «Добытчик-молодец», «Великий учёный» и «Акула бизнеса».

– А у вас в детстве был какой-нибудь набор? – спросила Визулинда.

– Конечно, был. Всем кадетам дарили набор «Защитник Отечества».

– Он вам нравился?

– Я был счастлив. Мы с друзьями играли в военного диктатора. Военным диктатором обычно оказывался я… В конце концов меня убивали мои же соратники.

– То есть ваши склонности отвечали ожиданиям общества? Знаете, не всем так везёт…

Зугард почувствовал горечь в словах принцессы – и внезапно осознал, насколько несправедливо с ней обходились.

– Послушайте, – сказал он, – хватит злиться на няньку, отца и ещё кого бы то ни было… Вы доказали, что можете быть хорошим учёным и руководителем. Нужно двигаться дальше.

Визулинда подняла на него глаза – и посреди их морозной синевы появилось благодарное тепло.

– Спасибо, – сказала принцесса, – я постараюсь.

Тогда-то Зугард впервые понял, что любить женщину – значит поддерживать её. И речь шла не о материальной поддержке. Однако между ним и Визулиндой всё ещё существовала дистанция. Как-то раз, когда они вместе стояли на балконе, Зугард почувствовал, что может безнаказанно поцеловать Визулинду… Всё испортил Тёмный Лорд – бытовой дроид Её Высочества, который пришёл убирать посуду. Зугард немного ревновал к нему: огромная фигура в чёрном плаще не внушала доверия. Визулинда, напротив, считала робота уморительным. Бытовые дроиды в Мундиморе были роскошью, а такие, как Тёмный Лорд – и подавно. Простые люди пользовались