нацистская Германия. На фоне потерь живой силы и территорий во Франции, на Украине и в Белоруссии бледнел даже Сталинградский разгром. Дальновидные генералы опасались, что после провала блицкрига в Советском Союзе зимой 1941/42 г. их ждет полное поражение. Именно поэтому командующие группой армий «Центр» сыграли ведущую роль в подготовке убийства Гитлера: они не видели другого способа добиться мира на Западе, чтобы сосредоточить все силы на Восточном фронте. Но большинство их соотечественников были далеко не так хорошо информированы. Хотя в 1944 г. многие немцы уже не ожидали явной победы в этой войне, большинству из них пока еще не приходили в голову мысли о поражении. Первоначальная реакция на высадку союзников в Германии была скорее оптимистичной – люди испытывали облегчение из-за того, что наконец началась решающая фаза войны и что воздушные налеты на Германию прекратились. Широкое освещение случаев применения первых образцов «нового оружия» в Лондоне и на юге Англии возродило надежды на долгожданное «возмездие», которое смогло бы вывести Англию из игры. Но пропаганда обещала слишком много, и уже через три недели людьми овладел скептицизм. В Данциге и Франкфурте кое-кто называл летающую бомбу «Фау-1» «первостатейной пустышкой» (Versager-1). Моральное состояние немецкого гражданского населения менялось в зависимости от военных успехов Германии: стабилизация позиций вермахта в сентябре и октябре была встречена общим чувством облегчения, а декабрьское наступление против британцев и американцев в Арденнах породило удивление, надежду и новый всплеск рассуждений о возможностях «нового оружия». Даже в конце года многие еще думали, что их ждет затяжная патовая ситуация, ведущая к компромиссному миру, и вслед за лидерами режима надеялись на сепаратный мир с западными державами [3].

Добившись превосходства в воздухе над остатками люфтваффе, Королевские ВВС Британии и ВВС США осенью 1944 г. возобновили бомбардировочные налеты. Проникнув глубоко на юг, объединенными усилиями они смогли полностью разрушить сеть железных дорог и нанести удары по военным предприятиям, перенесенным из Рура в Центральную и Южную Германию. К зиме готовое вооружение зачастую уже не доходило до вермахта. Со стратегической точки зрения бомбардировки Рурской области, Гамбурга и Берлина в период с марта 1943 г. по март 1944 г. ознаменовали наиболее важную фазу борьбы Королевских ВВС с Германией. Теперь союзники продемонстрировали, что значило их господство в небе. Британский и американский флоты тяжелых бомбардировщиков росли, и одновременно росла величина боевого заряда отдельных самолетов. Более половины общей массы сброшенных на Германию бомб было выпущено в эту последнюю фазу войны. И более половины смертей немецких мирных жителей от бомбардировок пришлись на восемь месяцев с сентября 1944 г. по май 1945 г.: потери среди гражданского населения составили 223 406 человек, а всего за время войны – 420 000 человек. В ночь на 5 декабря в Хейльбронне погибло 5092 человека,

16 декабря в Магдебурге – около 4000 человек. В Дармштадте в ночь на 11 сентября 1944 г. огненный шторм унес жизни 8494 человек – число погибших всего за одну ночь превысило общие человеческие потери от бомбардировок в Эссене за всю войну [4].

В разрушенных и обезлюдевших промышленных городах Германии постепенно воцарилась атмосфера самосудных расправ и заметно выросла жестокость полиции по отношению к восточным рабочим. 14 октября 1944 г. в Дуйсбурге фольксштурм – местное ополчение, сформированное менее трех недель назад, – схватил «подозрительно выглядевшего» русского, участвовавшего в разборе завалов после авианалета. Его поставили к стенке на улице и расстреляли только потому, что кто-то сообщил, будто в подвале снесенного дома неподалеку какие-то русские военнопленные ели джем – очевидно, украденный. Пока нацистские власти поддавались моральной и физической панике, гестапо, полиция, СА и гитлерюгенд изо всех сил пытались удержать под контролем города, где массы иностранных рабочих лишились мест пребывания после того, как их бараки оказались разрушены бомбардировками. Нарушение железнодорожного сообщения означало, что в города поступало меньше товаров, а на заводах было меньше работы. В таких городах, как Кельн, у некоторых владельцев магазинов все чаще возникал соблазн сбывать товар на черном рынке и обвинять в его исчезновении банды бездомных иностранных рабочих или немецких подростков из «пиратов Эдельвейса».

Восточный фронт в 1944–1945 гг.

Попытки нацистов контролировать общество – предупреждения семьям, санкции на рабочем месте, полицейский надзор за местопребыванием граждан – неизбежно толкали за рамки закона таких подростков, как Фриц Тайлен и остальные «пираты Эдельвейса», упрямо продолжавшие отращивать волосы и играть на гитарах. Скрываясь от штурмовиков и гитлерюгенда в сарае на приусадебном участке, Фриц и несколько его друзей через некоторое время обнаружили, что выпали из общественной системы распределения продуктов. Они решили проникнуть в хранилище и украсть специальные продуктовые карточки, которые выдавали путешественникам. Когда железнодорожный служащий попытался их остановить, один из друзей Фрица избил его до потери сознания. Однажды вечером в августе 1944 г. другой его приятель, Бартель Шлинк, вытащил из кармана пистолет и выстрелил в патруль штурмовиков СА. К тому времени Фриц Тайлен уже понимал, что гестапо рано или поздно выследит их. Тайлену относительно повезло: его арестовали на месте и отправили в военный тренировочный лагерь. Оставшиеся «пираты» тем летом и осенью наладили связи с новым преступным сообществом немецких спекулянтов, торговавших на черном рынке, и бандами иностранных рабочих. В октябре после серии перестрелок кельнское гестапо захватило в районе Эренфельд членов русских банд и вместе с ними нескольких «пиратов Эдельвейса». 25 октября и 10 ноября пойманных публично повесили на глазах у тысячной толпы. Среди казненных 10 ноября было шестеро немецких подростков, в том числе друг Тайлена шестнадцатилетний Бартель Шлинк, один из предполагаемых лидеров «пиратов Эдельвейса» в Кельне. Главной мишенью гестапо были не сами «пираты», а банды иностранных рабочих, однако тело Шлинка в назидание оставили болтаться на виселице до конца дня [5].

Пикирующие бомбардировщики и истребители беспрепятственно рыскали над полями, проселками, деревнями и городками. Во многих сельских районах они нередко становились первым явным признаком войны. Иногда эти низко летящие самолеты, с ревом появлявшиеся словно из ниоткуда, включали сирены, воспроизводя устрашающий эффект «Штукас». В такие моменты люди, застигнутые авианалетом в закрытых вагонах медленно движущихся поездов, чувствовали себя особенно ужасно [6].

В Унтертурнбахе в Австрии десятилетняя Хельга и две ее подруги, Эдит и Анни, ехали домой на велосипедах, когда прозвучал сигнал тревоги. Услышав приближающийся самолет, Хельга бросила велосипед и прыгнула в полную воды канаву на обочине дороги. Когда самолет скрылся, она выбралась из канавы и побежала через поля к дому. Эдит поступила так же. Позже, когда дед Хельги пошел забрать ее велосипед, он нашел на дороге убитую Анни,