Они очутились в холле с истертым ковром на полу. Из холладве открытые двери вели в помещение побольше, с рядами скамей. В дальнем конце,на возвышении стоял, как показалось Роланду, аналой, в окружении горшков сбелыми цветами. Их аромат пропитывал воздух. Свет попадал в церковь через узкиеокна в стенах. За аналоем на дальнем стене, висело распятие из железногодерева.

Он слышал таинственное сокровище Старика, не ушами, нокостями. Ровное, низкое гудение. Как и в случае с розой, от него веяло силой,но более ничего общего с розой не было. Это гудение говорило о бездоннойпустоте.

Той самой пустоте, которую они почувствовали вНью-Йорке-декорации, куда их перенес Прыжок. Пустоте, которая могла статьголосом.

«Да, это то самое, что перенесло нас, — подумал он. —Перенесло нас в Нью-Йорк… один из многих Нью-Йорков, если исходить из историиКаллагэна… но оно может перенести нас куда угодно и когда угодно. Можетперенести… а может и зашвырнуть».

Он вспомнил окончание длинного разговора с Уолтером. Тогдаон тоже отправился в Прыжок, но понял это только теперь. Почувствовал, какрастет, раздувается, пока не стал больше земли, больше звезд, больше вселенной.И сила, которая все это проделывала, была здесь, в этой церкви, и он ее боялся.

«Спасибо богам, он спит», — подумал стрелок, но тут же вголову пришла куда более неприятная мысль: рано или поздно придется егоразбудить. Рано или поздно придется использовать его, чтобы вернуться в нужныеим Нью-Йорки.

Рядом с дверью на подставке стояла чаша с водой. Каллагэнопустил в нее руку и перекрестился.

— Теперь ты это можешь? — тихим, чуть громче шепота, спросилРоланд.

— Ага, — ответил Каллагэн. — Бог принял меня к себе,стрелок. Хотя я думаю, пока это «испытательный срок». Ты понимаешь?

Роланд кивнул. Последовал за Каллагэном в церковь, не смочивпальцы святой водой.

Каллагэн повел его по центральному проходу и, хотя шагалСтарик решительно и уверенно, Роланд чувствовал, что тот боится, возможно, дажебольше, чем он сам. Каллагэн хотел избавиться от этого страшного магическогокристалла, сомнений в этом не было, но Роланд не мог не отметить храбрость имужество Старика.

По правую сторону от прохода короткая лесенка из трехступенек вела на возвышение. Каллагэн поднялся по ним.

— Тебе нет нужды подниматься, Роланд. Ты все увидишь с тогоместа, где сейчас стоишь. Ты ведь не будешь забирать его сегодня?

— Нет, — ответил Роланд. Теперь они уже перешептывались.

— Хорошо, — Каллагэн опустился на одно колено. Суставхрустнул и оба вздрогнули от этого звука.

— Я даже не прикасаюсь к ящику, в котором он лежит, если вэтом нет необходимости. Не прикасался с того момента, как положил его сюда.Тайник сделал сам, испросив прощения Господа за использование пилы в Его доме.

— Открывай, — бросил Роланд. Он весь подобрался, напрягорганы чувств, чтобы сразу же уловить малейшее изменение в гудении бесконечнойпустоты. Ему недоставало тяжести револьвера, давящей на бедро. Неужто люди,которые приходили сюда молиться, не чувствовали присутствия этого ужасногошара, спрятанного здесь Стариком? Роланд решил, что нет, иначе они давноперестали бы приходить сюда. И пришел к выводу, что лучшего места для тайникаКаллагэн найти не мог: искренняя вера прихожан в какой-то степенинейтрализовала Черный Тринадцатый. Может, даже успокаивала, углубляла сон.

«Но он может проснуться, — думал Роланд. — Проснуться и вмгновение ока отправить нас в любой уголок Девятнадцатиландии». Но он тут жеотогнал от себя эту гнетущую мысль. Да уж, идея использовать его для защитырозы представлялась все более абсурдной. За свою долгую жизнь ему приходилосьсталкиваться и с людьми, и с чудовищами, но никто из них не шел ни в какоесравнение с Черным Тринадцатым. От него исходило невероятное, нечеловеческоезло. И зло это до краев заполняло бездонную пустоту.

Каллагэн надавил большим пальцем на желобок между двумядосками. Раздался легкий щелчок, квадрат пола, примерно пятнадцать напятнадцать дюймов приподнялся. Каллагэн откинул крышку люка. Гудение заметноусилилось. Роланд вдруг подумал о громадных пчелах, которые ползают подполовицами. Наклонился вперед, заглянул в тайник Старика.

Увидел что-то, прикрытое белой материей, очень хорошейматерией.

— Стихарь алтарного служки, — пояснил Каллагэн. Поняв, чтоРоланд этого слова не знает, добавил. — Предмет одежды, — пожал плечами. —Сердце подсказало завернуть в него ящик, вот я и завернул.

— Сердце подсказало тебе правильно, — прошептал Роланд. Ондумал о мешке, который Джейк нашел на пустыре, мешке с надписью «ТОЛЬКО СТРАЙКИНА ДОРОЖКАХ СРЕДИННОГО МИРА». Этот мешок им понадобится, определеннопонадобится, но не хотелось думать о том моменте, когда придется перекладыватьшар из ящика в мешок.

Он отогнал и это мысль, а вместе с ней и страх, откинулматерию, увидел деревянный ящик.

Несмотря на страх, коснулся темного, тяжелого дерева. «Наощупь все равно, что чуть смазанный металл», — подумал он. Почувствовал, как потелу пробежала эротическая дрожь. Поцеловала страх, как давнего любовника, иисчезла.

— Это черное железное дерево, — прошептал Роланд. — Я слышало нем, но никогда не видел.

— В моих «Сказаниях об Артуре» оно названо деревомпризраков, — также шепотом ответил Каллагэн.

— Да? Правда?

Конечно, ящик вызывал страх, мысли о том, что кто-то оченьрешил отдохнуть в нем, пусть и временно, от долгих странствий. Стрелку оченьхотелось вновь прикоснуться к ящику, темное, прочное дерево молило об этом, ноон заметил, что от его первого прикосновение гудение чуть усилилось, а когда оноторвал руку, вернулось на прежний уровень. «Умный человек не тычет палкой вспящего медведя», — напомнил он себе. Но народная мудрость не изменила егонамерений. И он таки коснулся ящика, легонько, подушечками пальцев, потомпонюхал их. Уловил запах камфары, огня и, он мог в этом поклясться, цветовдалекой северной страны, которые цвели в снегу.

Роланд всмотрелся в вырезанные на крышке ящика розу, каменьи дверь. А также в символы под дверью:

Опять потянулся к ящику. Каллагэн хотел перехватить егоруку, но в последний момент передумал. Роланд коснулся крайнего символа поддверью. Вновь гудение, доносящееся из-под крышки, усилилось, гуденияхранящегося в ящике шара.

— Не..? — прошептал он и прошелся пальцем по символам. — Не…найденная? — вроде бы озвучил прочитанное пальцами.

— Да, я уверен, что так оно и есть, — откликнулся Каллагэн.По шепоту чувствовалось, что он очень доволен, но, тем не менее, ухватился зазапястье Роланда, с тем, чтобы оторвать его палец от ящика. Пот заблестел и налбу, и на предплечьях. — Определенная логика в этом есть. Лист, камень,ненайденная дверь. Это символы из книги в моей реальности. Она называется«Обрати взгляд к родному дому, ангел».