— Гилеад и Эльд! — крикнул он, с силой оттолкнувшись. Ипрыгнул в красный закатный воздух. Его тень поспешила за ним.

— Бен-Бен! — тявкнул Ыш. — Бен-Бен-Бен!

Мальчик отпустил веревку, плюхнулся в солому, исчез,появился, заливаясь смехом. Энди протянул ему металлическую руку, но Беннипроигнорировал ее, легко спрыгнул на утоптанную землю. Ыш, гавкая, запрыгалвокруг него.

— Они всегда так кричат в игре? — спросил Роланд.

Эйзенхарт хохотнул.

— Отнюдь! Обычно это Ориса, или Человек-Иисус, или «Хайл,Калья», или все вперемешку. Я думаю, твой мальчик много чего порассказалмладшему Слайтману.

Роланд проигнорировал легкое недовольство, котороечувствовалось в ответе ранчера, наблюдая, как Джейк втаскивает веревку насеновал. Бенни лег на спине, изображая мертвого, и Ыш тут же принялся лизатьего лицо. Потом Бенни сел, смеясь. У Роланда не оставалось сомнений в том, чтоЭнди перехватил бы мальчика, если б тот проскочил мимо копны.

К одной из стен амбара примыкал загон для рабочих лошадей.Там их уже было не меньше двадцати. Трое ковбоев в пончо и коротких сапогахвели к загону еще шесть лошадей. С другой стороны находился загон для бычков. Вближайшие недели их предстояло забить и отправить мясо вниз по реке на торговыхбаржах.

Джейк ретировался на сеновал, потом выскочил оттуда, крича:«Нью-Йорк! Таймс-сквер! Эмпайр-Стейт-Билдинг! Башни-близнецы! Статуя свободы!»И полетел по широкой дуге, которую «вычерчивал» свободный конец веревки. Онинаблюдали, как Джейк, смеясь, исчез в соломе.

— Есть ли особая причина, по которой ты захотел, чтобыостальные двое остались у Джеффордсов? — спросил Эйзенхарт. Как бы между прочим,но Роланд почувствовал, что ответ ему небезынтересен.

— Рассредоточиться — для нас наилучший вариант. Тогда мысможем больше увидеть и узнать. Времени в обрез. Надо принимать решения, — онговорил правду, но не всю, и Эйзенхарт, скорее всего, это понял. Он был умнее ипроницательнее Оуверхолсера. И решительно выступал против оказаниясопротивления Волкам, во всяком случае, пока. Тем не менее, Роланду онпонравился. Здоровенный, честный, с хорошо развитым чувством юмора,свойственным потомственным крестьянам. Роланд подумал, что он может перейти наих сторону, увидев, что у них есть шанс на победу.

По пути к «Рокинг Би» они посетили полдюжины мелких ферм наберегу реки, где, в основном выращивался рис. Эйзенхарт представлял хозяев игостей. На каждой ферме Роланд задавал те же два вопроса, что и прошлым вечеромв Павильоне: «Будете ли вы так же открыты с нами, как мы — с вами? Вы видите внас тех, кто мы есть, и принимаете, что мы делаем?» Везде ему дважды отвечали —да. Такие же ответы он получил и от Эйзенхарта. Но Роланд прекрасно понимал,что третий вопрос задавать еще рано. Пока необходимости в этом не было. У нихоставалось более трех недель.

— Мы живем, стрелок, — нарушил затянувшееся молчаниеЭйзенхарт, — Продолжаем жить, несмотря на Волков. Когда-то был Гилеад, теперьнет Гилеада, тебе это известно лучше других, но мы живем. А вот если мывыступим против Волков, все переменится. Для тебя и твоих спутников то, чтопроизойдет на Дуге, ровным счетом ничего не значит. Если вы выживете ипобедите, то продолжите свой путь. Если проиграете и умрете, нам идти некуда.

— Но…

Эйзенхарт поднял руку.

— Выслушай меня, я прошу. Можешь ты выслушать меня?

Роланд кивнул, смирившись с неизбежным. Впрочем, он полагал,что Эйзенхарту надо дать выговориться. Мальчишки, тем временем, бежали камбару, чтобы успеть прыгнуть еще по разу. Надвигающаяся темнота грозилаположить конец их играм. Стрелок задался вопросом, а каковы успехи Эдди иСюзанны? Поговорили они с дедом Тиана? Если да, узнали что-нибудь важное?

— Допустим, они пошлют пятьдесят, может, даже шестьдесят, какслучалось прежде, и не один раз? Допустим, мы их уничтожим? А потом, черезнеделю или месяц, после того, как вы уйдете, они выставят против нас пятьсотен?

Роланд задумался над вопросом. И еще не успел ответить,когда к ним присоединилась Маргарет Эйзенхарт. Стройная, худощавая, сорока счем-то лет, с маленькой грудью, в джинсах и рубашке из серого шелка. В черныхволосах собранных в пучок на затылке, бежали седые пряди. Одну руку она пряталапод фартуком.

— Это логичный вопрос, — вмешалась она, — только задал тыего слишком рано. Дай ему и его друзьям неделю, чтобы они могли осмотреться иувидеть то, что захотят увидеть.

Во взгляде Эйзенхарта, брошенном на свою половину, читалосьи добродушие, и легкое раздражение.

— Разве я говорю тебе, как хозяйничать на кухне, женщина?Когда готовить, а когда мыть посуду?

— Только четыре раза в неделю, — ответила она. Потом,увидев, что Роланд уже поднимается с кресла-качалки, остановила его. — Нет,сиди, прошу тебя. Я целый час просидела, резала тыкву с Эдной, его теткой, —она мотнула головой в сторону Бенни. — Так что постоять очень даже приятно, —она с улыбкой наблюдала, как мальчишки, один за другим, приземлились в копнусоломы. Оба заливисто смеялись, Ыш гавкал. — Воуну и мне не пришлось познать насебе весь этот ужас, Роланд. У нас шестеро детей, все близнецы, но они вырослив промежутке между налетами Волков. Поэтому, возможно, не нам приниматьрешение.

— Везение не превращает человека в глупца, — проворчалЭйзенхарт. — Скорее, наоборот, если хочешь знать мое мнение. Холодный глазвидит лучше.

— Возможно, — она наблюдала, как мальчишки вновь бегут камбару. Каждый стремился первым добраться до лестницы. — Ага, возможно. Носердце тоже имеет право голоса, и мужчина или женщина, которые неприслушиваются к этому голосу, точно глупцы. Иногда лучше прыгнуть с веревки,даже если уже слишком темно, чтобы разглядеть, есть внизу солома или нет.

Роланд наклонился вперед, коснулся ее руки.

— Я бы не смог сказать лучше.

Он чуть улыбнулась ему, одними губами. Лишь мгновениесмотрела на него, чтобы тут же повернуться к мальчишкам, но и его хватилоРоланду, чтобы понять: она испугана. Более того, просто в ужасе.

— Бен, Джейк! — позвала Маргарет. — Достаточно! Пораумываться, а потом ужинать. Сегодня у нас пирог для тех, кто сможет его съесть,и сливки!

Бенни подошел к воротам сеновала.

— Папа говорит, что мы сегодня можем переночевать в моейпалатке на обрыве, сэй, если ты не возражаешь.

Маргарет посмотрела на мужа. Тот кивнул.

— Хорошо! Ставьте палатку и радуйтесь, а сейчас спускайтесь,если хотите получить пирог. Последнее предупреждение! Но сначала умойтесь! Чтобза стол садились с чистыми руками и лицами!