Да, но это сейчас. А тогда, вынырнув из пучин бреда ибессилия, он решил, что исповедь жены ему примерещилась. Позвал ее. Ульянасначала всяко отговаривалась, мол, княгиня там, да там, да вышла, да не вошла,но он уже чуял неладное. И в конце концов Ульяна, заливаясь слезами,призналась, что еще неделю назад, ночью, княгиня исчезла бесследно, оставивмужу запечатанное письмо. Не понимая такой бессердечности – князь ведь раненлежал! – Ульяна сперва на нее разгневалась, потом, дня через два, началатревожиться и спросила совета у графа Лямина. Тот съездил в Казарино-Каширино –и воротился для того, чтобы еще больше ее обеспокоить: молодой княгини там невидывали. Предполагали некую каверзу со стороны Шишмарева или его подручных,Феньки со Степашкою, но нет: сам Евстигней безвылазно сидел у себя вШишмаревке, вернее, тоже в постели лежал, совершенно разбитый своим поражениеми публичным позором, а те двое околачивались по имению, напрасно чая от Стюхиобещанной награды. Тогда Лямин (князь Андрей был еще в горячке) взял на себясмелость вскрыть письмо княгини. Прочитав, схватился за сердце – да и рухнул,где стоял. Позвали к нему лекарей, отвезли в вотчину – и Лямин тоже оказалсяприкован к постели строжайшим, непререкаемым врачебным предписанием: соблюдатьполный покой. Он лежал, однако всякий день в Извольское прибывал от негопосланный проведать, каково здоровье князя, и с устным наказом: «Немедленнопоезжай в Венецию!»

Не скоро князь Андрей смог освоиться с мыслью, чтопривычное, размеренное течение жизни переменилось в бурный поток. Он ощущалсебя как человек, шедший по торной, широкой дороге – и в одно мгновениеобнаруживший себя на узкой тропе среди пропастей. Позади еще остались вольные,мирные просторы, но впереди – неизвестность и тьма. Вот если бы удалосьповернуться и воротиться назад… но это невозможно, немыслимо, и нужно знай себеидти вперед, ибо сего требуют сердце и честь.

Честь… Честь требовала, чтобы он защитил Лючию, потому чтоона была его женою перед богом и людьми. И даже окажись она воровкой, честьвынуждала бы его стоять рядом с нею и защищать от всех кар, земных и небесных.

Сердце… Он не очень-то вслушивался сейчас в то, что говорилоему сердце. Слишком долго жил его велениями в недавнем прошлом, вот и вышло всев точности по пословице: дай сердцу волю – заведет в неволю. И он не слушалсвоего сердца – он просто повиновался боли, которая после той ночи завладелавсем его существом. Словно бы часть его отсекла чья-то безжалостная рука, авсего-то было: сбежала жена – обманщица, авантюристка… единственная,ненаглядная, возлюбленная!

Для него не было выбора: разбираться, доискиваться доистины, прощать. Поехать, найти и увезти с собою, ибо она принадлежит ему передбогом и людьми, как он принадлежит ей, навеки, насмерть. И за гробом – тоже.

Он почти не помнил своего стремительного передвижения вИталию. Разве что императорские курьеры добираются быстрее. И надо же, чтобытак повезло с первых же шагов в этом городе! Не иначе, Промысел свел его взатрапезном кабачке с этим дьяволом Анджольери… но уж сверзила в канал,конечно, не воля божия, а собственная дурость. Спасибо, что хоть лодочник ненавернул веслом по голове!

Князь Андрей отменно плавал и ничего в воде не боялся,напротив – он ощутил, как холодные волны охлаждают его кровь и возвращаютутраченное спокойствие, восстанавливают ясность мысли.

Собственно говоря, ничего ужасного не произошло. Он узнает,где живет Лоренцо, и нагрянет к нему. Ясно теперь, что Лючия у него.Удивительно, однако, как легко он привык к этому чужеземному имени и пересталзвать ее Александрой! Теперь, конечно, все можно сказать, а ведь он всегдачувствовал: не ее это имя. Не ее, чужое! Александрою была та, другая… Андрейстарался изо всех сил, но никак не мог ее полюбить. И с первого взглядавлюбился в ее зеркальное отражение.

Чудеса! Одно слово – чудеса!

А где же она теперь, Александра, бедное, невинное дитя? Живали? Может быть, давно уж на небесах ее душа, а может быть, еще на земле мается,просит, молит: «Помогите! Спасите!»

– Aiutare! Salvarе!

Князь Андрей опустил руки от неожиданности и тут же ушел втяжелую воду.

«Помогите! Спасите!»

Правда, кричат по-итальянски, ну так что ж теперь? Не все лиравно русскому, кого из беды выручать? Вот только понять бы, откуда доноситсякрик. Не слышно всплесков, биения по воде – значит, это не тонущий.

Он поглядел по сторонам. Справа нечетко проступали очертаниянабережной. Сплошная линия в одном месте прерывалась: похоже, там ответвлялсядругой канал, поменьше. Вроде бы оттуда кричат?

Поплыл, с удовольствием ощущая свою силу. Он способен плытьеще час, и два, и будет все так же бодр. Ну, может быть, господь посодействуетему в его поисках, если он сейчас спасет какого ни есть злосчастноговенецианца… нет, венецианку, потому что это женский голос причитает:

– Per amior Dio! Aiutare! [54]

– Тише, тише, голубушка, – ответствовал князь Андрей, но тутже, спохватившись, перешел на свой условный итальянский:– Silеnzio,traquillamente, signorina. Io i qui [55].

Она не проронила ни слова, и князь Андрей забеспокоился: ужне умерла ли, не лишилась ли чувств? Да и где она, вообще-то? Голос вроде быразносился над самой водой… Он поплыл под осклизлой стеною какого-топриземистого здания, вглядываясь в каждый выступ, в каждое зарешеченное окно.Что за черт! Она должна быть где-то здесь. Но он никого не видел, ирассердился, и проворчал:

– Ну, дура баба! Хочешь как лучше, а она… Ну где онаподевалась?

– Я здесь, – послышался вдруг совсем рядом дрожащий голос, ипочти напротив своего лица, ну, может быть, чуть выше, князь Андрей увиделприльнувшее к тяжелой решетке бледное пятно лица. Вгляделся… и едва не стал изспасателя спасаемым, ибо при этом зрелище руки его опустились, и он канул бы кодну, когда б две тонкие, но сильные руки не просунулись проворно сквозьрешетку, не успели схватить его за плечи, удержать на поверхности, притянутьближе… Теперь он мог различить каждую черту этого исплаканного лица, вглядетьсяв огромные, потрясенные глаза, обведенные темными полукружьями, и воскликнуть,все еще не веря:

– Лючия!

– И ты туда же! – был разочарованный ответ, и пальцы,вцепившиеся в плечи князя Андрея, разжались, так что ему пришлось все жеокунуться с головой, прежде чем осознал свою ошибку и сообразил, что вместожены нечаянно нашел свою бывшую невесту.

***