Марина сунула руку в карман, выхватила оттуда сложенныйвчетверо листок и протянула старухе:

– Вот, поглядите-ка.

– Что это? – Старушка опасливо взяла листок, повертелав сухих, скрюченных пальцах, вдруг до боли напомнивших Марине рукиУрсулы. – Письмецо, что ль? Но к чему оно мне, милая мисс? Я и читать-тоне умею.

– Неважно, – отмахнулась Марина. – Я сама вампрочту. Слушайте!

Она развернула листок – и с трудом сдержала слезы, взглянувна дрожащие каракульки Урсулы. Чудилось, это писал ребенок, однако не детские,не веселые, не беззаботные слова были тут написаны!

«Дорогое дитя мое, Флора! – читала Марина. – Деланаши могут стать совсем плохи, а потому лучше бы тебе сейчас уехать и взять ссобою Алана. Доверься мисс Марион – она твой и мой друг, а желает того же, чегожелаем и мы: справедливости для Алана и счастья для Десмонда. Она знает о тебевсе, что знаю я. Она согласилась сопровождать тебя в Брайтон, где ты поживешь умиссис Беркли. Эта дама тебе знакома; думаю, и она тебя не забыла. Когда-то онабыла мне единственным другом, пока в Маккол-кастл не поселилась известная тебеособа и все у нас не пошло кувырком! Сошлись на меня при разговоре с миссисБеркли, оставайся у нее, покуда я не позволю тебе вернуться. Храни бог тебя иАлана. Урсула Маккол».

Марина закончила читать, а старуха все глядела на нее с темже рассеянным выражением.

– Вы слышали? Урсула послала меня передать это Флоре, и выдолжны…

– Одного я в толк не возьму, – перебила ее матушкаФлоры, – как же леди Урсула сподобилась письмецо сие написать? Она ведьупокоилась, страдалица. А тут на тебе – письмо…

– Да вы что, не понимаете? – запальчиво вскричалаМарина. – Леди Урсула написала это еще ночью, когда жива была! Она ужетогда чуяла недоброе, и…

Марина осеклась. Лицо старушки такое благостное, невинное,розовое… ну, чисто дитя малое, неразумное! Вот лицедейка!

– Спрячьте-ка письмецо, милая мисс, – меж темприветливо изрекла старушка. – Складно да ладно вы все говорите, однакопочем я знаю, в самом ли деле это письмецо леди Урсулы? А может быть, вы самивсе насочиняли? Когда грамоте разумеешь, это дело нехитрое.

– Нелепица какая, – беспомощно пробормоталаМарина. – Как это – я сама насочиняла? Откуда мне, к примеру, знать промиссис Беркли? Про Алана?

– Про Алана вы все выглядели да высмотрели, мне Флорасказывала, как из замка прибежала, – холодно изрекла старуха, вприщурглядя на Марину, и ни следа прежней розовой невинности не обнаружила та в ееглазах и на лице. – Я сразу говорила: уезжай, мол, беда близко, а онаотговаривалась так и этак. Ну а сегодня, как прошел слух, что вы с леди Урсулойрасправились…

– Что? – слабо выдохнула Марина, а старуха горестнопокивала в ответ.

– Да, да, что слышали. Хоть Флора и говорила, будто вы ни вчем дурном замешаны быть не можете, мол, глаза у вас ясные, а мне другое ясно:вы, мисс, ничем не лучше той мисс Джессики. Она тоже нынче записочку написала:так, мол, и так, поспеши, Флора, в замок да дитя с собой прихвати… Всем,погляди-ка ты, наше дитя вдруг понадобилось! – ожесточенно всплеснула рукамистарушка. – Да только Флора, по счастью, не так глупа, как вы все думаете.Ее уже давно и след простыл! И вам, и этой наглой девчонке я сказала, чтосказала: мол, дочка в замок уехала, а больше знать ничего не знаю и ведать неведаю! – И старушка вновь сердито вцепилась в свою прялицу.

Марина стояла, будто в землю ее вбили.

– Что? – с трудом разомкнула она непослушныегубы. – Наглая девчонка? Это вы о ком? Кому вы еще…

– Надо думать, обо мне речь! – перебил ее чей-тообиженный голос. – Неужто вы так про меня, матушка Смит? Вот не зря же явам не поверила и решила погодить возвращаться!

Глаза старушки наполнились страхом, и Марина резкообернулась.

– Глэдис?! – вскричали обе разом.

– Она самая. – Бывшая горничная Марины сделала свойкниксен так стремительно, словно у нее подвернулась нога. – Ой… Сталобыть, вы мне голову решили поморочить, матушка Смит? Ну, это вы зря. Ежели яскажу об этом в замке…

Она укоризненно покачала белым чепцом, и Марина поняла, ктоподглядывал за ней во дворе. Да, Глэдис опять оказалась хитрее! Жаль, что неудосужилась Марина полюбопытствовать – избавила бы и себя, и мать Флоры отмногих хлопот. Ведь никак нельзя, чтобы Глэдис оказалась сейчас в замке.Во-первых, доложит своей хозяйке, что мисс Марион сбежала и ищет Флору, аво-вторых, что Флора тоже подалась в бега! Нет, пока не следует Джессике знатьни о том, ни о другом. У нее и своих хлопот довольно, с Десмондом. Вот и пустьхлопочет…

Марина прикусила губу и осторожненько переступила, пытаясьпоближе переместиться к Глэдис, но в то же время стараясь сохранить на лицемаску безграничного, отупелого недоумения.

Однако Глэдис была настороже, и, чудилось, еще прежде, чемМарина предприняла свои военные действия, горничная вылетела на крыльцо. Маринаринулась за ней, и судьба уже почти позволила ей схватить Глэдис на ступенькахкрыльца, но тут же она отдернула руки, словно обжегшись: самое малое троерослых крестьянских парней и столько же девиц в величайшем недоумении наблюдализа погоней!

Марина остановилась как вкопанная. Только подними Глэдискрик, они сразу придут ей на помощь. Эх, надо было самой крик поднимать:держите, мол, вора! Глэдис бы схватили, а пока то да се, Марина уж придумала бычто-нибудь.

Как же, держи карман шире! Вон с какой прытью девчонкаулепетывает. Чудится, так бы и перелетела через изгородь, да снова подвернуланогу и едва не вспахала носом землю. Что-то мелькнуло в голове Марины… какая-томысль… но тотчас же и исчезла, совершенно как в прошлый раз.

– Что, под хозяйку свою хромоногую подлаживаешься? – вбессильной ярости выпустила Марина весьма жалкую, с затупленным концом исодранным опереньем парфянскую стрелу, однако та вроде бы и ушей Глэдис недостигла: подхватившись, горничная быстренько выбежала со двора и оказалась вполной безопасности среди людей. А Марине ничего не оставалось делать, какворотиться в дом.

Mатушка Смит глядела на нее с молчаливым страхом.

– Удрала, подлая! – задыхаясь, сказала Марина. –Там народу кругом полно, только это ее и спасло. Теперь уж точно доложит своейхозяйке и про меня, и про Флору.

– Да, леди Джессика многих слуг переманила на своюсторону, – пробормотала старушка. – Она задаривает их своимиобносками, вот некоторые и лезут из кожи вон.

– Что? – шепотом вскрикнула Марина, у которой дажеголос сел от внезапной догадки.