– Делай свое дело, Линкс, – с досадой сказал Хьюго,убирая руку с груди Флоры. – И не смей стращать меня. Миледи! Подумаешь!Джессика станет миледи, только если я этого захочу, понял?

– А, вот ты о чем… – протянул Линкс. – Ну что же, умисс, похоже, большой выбор. Надо полагать, из двух лордов Макколов онапредпочтет достойнейшего, а значит… Ну, хорошо. Сейчас не о том речь. Я быхотел докончить свой рассказ о том времени, когда жил в Париже. Это быловеселое время! Одни аристо [25]болтались на фонарях, а матушка Луиза [26] своим кухонным ножом отсекалаголовы другим с таким же проворством, как мясник отсекает головы цыплятам.

Но аристо, конечно, не сидели и не ждали, пока их поволокутна смерть. Многие из них пытались бежать. Они переодевались в чудовищныелохмотья, мазали свои беленькие ручки и личики сажей. Кое-кому удавалосьускользнуть, но могу заверить тебя, Хьюго: такое не могло произойти, когда вкарауле у Северных ворот стоял я! Особенно мне нравилось, когда появлялись возыс соломой. Хоть эти аристо и прочли множество книжек – ох, какие костры из нихмы жгли! – они все равно оставались глупыми и не могли понять одной простойистины: не возят из города в деревню солому. Не возят… если только не хотят вней что-нибудь спрятать. И вот когда появлялся воз – такой, например, какэтот, – Линкс похлопал ладонью по краю телеги и хищно улыбнулсяФлоре, – мои люди хватали возчика и держали его – вот так, как сейчасдержит тебя Хьюго, а я тем временем начинал ворошить солому – совершенно так,как делаю это сейчас!

И он ткнул в солому саблею, а когда вырвал ее, все увидели,что лезвие обагрено кровью.

* * *

Флора испустила страшный крик, а Линкс торжествующезахохотал. Но смех его тут же оборвался, потому что Марина взметнулась из-закуста и обрушила ему на голову дубинку.

Линкс рухнул замертво, не пикнув, весь осыпанный древеснойтрухой: для дубинки не прошло бесследно столкновение с его головой: онаразлетелась вдребезги… к несчастью, дубинка, а не голова. Однако Маринадобилась, чего хотела: Линкс лежал неподвижно, а Хьюго впал в столбняк именнона то краткое мгновение, которое понадобилось Марине, чтобы выхватить из-запояса Линкса еще прежде примеченный ею пистолет и приставить его к головеХьюго.

– Отпусти ее, – быстро сказала Марина, и руки Хьюгоупали. Флора повалилась на четвереньки, но тут же вскочила, бросилась к телеге,однако замерла от окрика Марины:

– Стой! Сними с Линкса пояс или возьми какую-нибудь веревкуи свяжи руки этому мерзавцу.

Флора взглянула на нее полубезумными глазами, однакопослушалась.

Хьюго стоял недвижимо, закрыв глаза. Марина не боялась, чтоон рванется, набросится на Флору. Уж кто-кто, а она-то знала, как действует начеловека леденящее прикосновение дула к виску! Она знала, что ужас сковываеттогда покрепче любых кандалов, а потому не стеснялась, все сильнее прижимаядуло к побелевшему, покрытому испариной виску Хьюго.

– Покрепче, – велела она, увидев, как трясутся у Флорыруки. – Покрепче, говорю тебе! Мне кажется, этот молодец большой умелецубегать из-под замка, поэтому не стоит давать ему новых возможностей. Так,хорошо. А теперь ложись на живот. – Она покрепче ткнула Хьюго, и тот послушнорухнул плашмя. – Флора, вяжи ему ноги, да не жалей. Ну, все?

Флора обратила к ней молящий взор, но не двинулась с места.Марина с досадой взглянула на устрашающий револьвер – Флора явно считала себятоже пленницей! – и сунула его за пояс так ловко, словно проделывала этокаждый день раз за разом. Впрочем, револьвер изрядно мешал, а потому онаположила его на землю под телегою, а сама зарылась руками в ворох соломы, почтитут же нащупав что-то теплое, мягкое, недвижимое. Это была детская ручка…

У Марины подкосились ноги. Алан. Это Алан. Линкс достал его.

Убил!

Не веря себе, она рванула ребенка из телеги – и едваудержала его, когда он вдруг испустил истошный крик и забился в ее руках.

Флора, доселе замершая олицетворением ужаса, вышла изстолбняка и подхватила Алана. Зачуяв ту, которую считал матерью, он мгновенноперестал орать. Сталкиваясь руками, Марина и Флора торопливо ощупали его,расстегнув одежки, но не обнаружили ни царапины.

– Кого же тогда?.. – пробормотала Марина, но недоговорила, потому что Флора, ахнув, вдруг сунула ей Алана в руки и приняласьрасшвыривать солому.

Алан возмущенно завопил, но Марина с такой силой прижала егок себе, что он пискнул, поперхнулся и умолк, верно, от удивления, светлымизаплаканными глазенками разглядывая незнакомую женщину и насупившись. Но Маринатолько наскоро чмокнула его в тугую щечку и, тетёшкая, как безотчетно начинаюттетёшкать женщины ребенка, едва он попадет к ним на руки, неотрывно глядела наФлору, не в силах понять, почему теперь, когда ясно, что Алан цел и невредим,она продолжает плакать и почему на ее лице такое отчаяние.

– О боже мой! – хрипло выдохнула Флора и, став наколесо, проворно вскочила в телегу. – О… о нет!

Марина перегнулась через край, ближе, глянула – и едва невыронила Алана.

На дне телеги, среди окровавленной соломы, лежал Джаспер.

* * *

Флора закричала так, что у Марины зазвенело в ушах, анасмерть перепуганный Алан уткнулся ей в шею и даже, кажется, дышать перестал.Как ни странно, именно это прикосновение теплого, зареванного личика успокоилоМарину, у которой тоже упало от ужаса сердце, и придало ей сил.

Она расцеловала Алана, отчего тот малость приободрился идаже улыбнулся, и сунула его в солому. Алан раскрыл было рот для нового крика,но тотчас передумал и, сунув палец в рот, принялся с интересом наблюдать заМариной, которая тоже взобралась на телегу и с усилием стащила Флору с телаДжаспера, на которое та рухнула, обеспамятев от ужаса.

Пучком соломы она отерла грудь и плечо Джаспера, рванулаокровавленный рукав – и с облегчением перевела дух: лезвие прошло сквозь мышцулевой руки у плеча, может быть, задев кость, но рана явно была не опасна.Конечно, еще несколько дюймов правее, и Линкс убил бы Джаспера на месте. Сейчасон, вероятно, лишился чувств от боли. Марина ощупала его лицо и удивилась:несмотря на свою изжелта-мертвенную бледность, кожа Джаспера казаласьраскаленной. У него был страшный жар! Неужели от раны? Однако она ведь толькочто нанесена…

Впрочем, думать над этими странностями у нее не хваталовремени: из раны сочилась кровь, и ее следовало как можно скорее остановить.