бессмертных с их терпением. Человек на ее месте меня, наверное, уже убил бы.

– Что ж… Знаете, я пока гулял тут, по кораблю, успел о многом подумать, – начал я. – О жизни там, о Вселенной, о выживании и вообще. И кое-что понял, особенно после вашего представления там, в предыдущей комнате. Впечатляет, что и говорить, – а у вас, наверно, никто даже и не ранен? Так вот, я понял, что если хочу выжить здесь, то должен быть на вашей стороне.

Она все так же глядела на меня, терпеливо и молча.

Ладно, основную мысль я донес. Теперь надо объяснить подробно.

– Я хочу помочь вам найти Философский Камень, – продолжал я, – так как прочел записи Мары Чжу и знаю, зачем он вам. И оттуда же знаю, где он и как его добыть. Сохраните мне жизнь, и я помогу вам.

Я снова улыбнулся. Первая по-прежнему молчала, сияя своим ультрафиолетом.

А потом вдруг резко опустилась, присела рядом, и холодные сильные пальцы, словно когти, сжали мне подбородок – ни вырваться, ни пошевелиться. Пристально, оценивающе вгляделась мне в лицо.

– Вы изменились, – сказала она.

Отчего-то я был почти уверен: она видит ботов, ползающих у меня под кожей, собирающихся, словно слезы, в уголках глаз. И от этой мысли делалось страшно. Я снова попытался улыбнуться, но мешали вонзившиеся в щеку ногти.

– Я усвоил урок, который вы преподали, – сказал я, молясь, чтобы она не разгадала мой блеф. – Я одинок. И должен сам о себе позаботиться.

– Вы усвоили только половину урока, мистер Рен, – возразила Первая, разжала пальцы и поднялась. Роста она была невысокого, но я, сидя на полу, глядел на нее снизу вверх. – И опять думаете, что вы умнее, чем есть на самом деле. Полагаю, снова измыслили какой-то безумный план.

Разговаривать, задрав голову, мне надоело. Я оперся кулаком о пол, чтобы встать, и внезапно ощутил под костяшками что-то твердое. Повернул голову посмотреть, что там, – и замер.

На меня смотрели черные пустые глазницы под сводом черепа, слегка рыжеватого в отсветах огней Оранжевого Посланника, стоящего рядом.

Кроме черепа, были и остальные кости. Потемневшие, едва проступающие из-под толстого слоя пыли, они лежали, укрытые ею от посланнических огней. Точно так же, как располагались в теле своего обладателя. Ну еще бы – здесь, в лаборатории номер 17, ничто не могло их потревожить.

Оглядевшись, я увидел и другие останки. Под покровом пыли скалились черепа, изгибались ребра – много, целые ряды, уходящие в глубь зала, насколько хватало глаз. Сам зал был темный, с четырьмя дверями, по одной в каждой стене. И пустой, если не считать костей. Значит, вот где нашли свою смерть остальные ученые. Когда я сюда влетел, Зеленая, догнав, швырнула меня как раз между двух скелетов.

– Что вам известно о Маре Чжу? – спросил я Первую.

– Только самое необходимое.

– Она ужасно сожалела о том, что сделала, – сказал я, глядя на останки последних жертв ученой. Ее коллег и, скорее всего, друзей. – Ее это очень мучило. И она покончила с собой – там, в своем кабинете, оставшись совсем одна. Вы говорили, я заперт в том моменте прошлого, когда потерял все. Так вот, теперь я из этого момента выбрался. И помогу вам добыть Философский Камень.

Перед глазами всплыла фотография ученого, похожего на Первую – и, несомненно, передавшего ей свои гены. Он улыбался, и на щеках играли веселые ямочки. Это же наверняка передается по наследству? Интересно, у его правнучки такие есть – и умеет ли она вообще улыбаться? Его кости, должно быть, тоже лежат где-то здесь, а она ступает между ними, бессмертная и равнодушная.

– Нет, – покачала головой Первая, – вы из него не выбрались.

С этими словами она протянула руку к ножнам на бедре и вынула один из двух кривых ножей, похожих на маховые птичьи перья.

– И уже никогда не выберетесь, – добавила она с ледяным, мертвящим состраданием. Мол, мне тебя жаль, но ничего не поделаешь. И занесла свой изящный клинок. Кончик лезвия сверкнул фиолетовой звездой, а я как завороженный глядел на него. Сновидец, наверное, может остановить замах обычного ножа или зашить заново перерезанное горло. Но есть ли сила, способная помешать этой Посланнице, жестокой, как сама смерть, нанести свой удар и…

Металл грянул о металл, пустив по этому склепу неожиданно гулкое эхо. Изогнутый нож Первой встретился с другим клинком. Я ошарашенно повел взглядом по длинному лезвию, по держащей его руке, поднимаясь все выше, до самого шейного кольца, знакомо сияющего темно-синим.

81. Брат

Их взгляды встретились над скрещенными клинками, в глазах Первой застыли шок и непонимание. А потом Индиго толкнул ее назад, чуть не повалив на пол. Схватил меня за локоть, вынуждая встать.

– Шон, бежим!

Я кое-как поднялся и чуть не упал обратно, когда он дернул меня за руку. Он повлек меня прочь из зала, через дальний выход, а Первая смотрела нам вслед. И мне очень не нравилось, как она это делала.

Едва мы выбежали, Индиго захлопнул дверь.

– Можете заблокировать?

Я отдал приказ, и сверкающие боты, прорвав кожу, стайкой скользнули в темноту между дверью и косяком, оставив на ладони россыпь кровавых брызг.

– Что это было? – спросил он.

Я опустил руку. И вздохнул, казалось, впервые с момента, когда Посланница занесла клинок.

– Боты Сновидца. Их внутри осталось совсем немного, но они выполняют мои приказы. А вы-то что творите? О чем вы думали?

– Я?! Это вы о чем думали? Знали же, что она собирается вас убить!

– Ну… Вообще я надеялся, что поговорю с ней и она передумает.

Он подошел почти вплотную, глаза совсем потемнели от гнева.

– Вы так поступили, потому что готовитесь умереть? И больше не дорожите своей жизнью?

– Нет, вообще-то не готовлюсь. Вы были правы насчет этих ботов, они действительно созданы, чтобы восстанавливать. Вот и меня вылечили… Погодите, вы думали, что я собрался умирать? Тогда сами-то куда полезли? Это кто еще из нас жизнью не доро…

– Поясните, – перебил меня Индиго, – почему вы не умираете.

– Эти боты на самом деле действительно не убивают, а чинят. Они разобрали тот имплант в моей голове, залечили рану на шее, когда Бенни меня…

Я характерным движение провел по горлу ребром ладони, и Индиго вдруг повел себя странно: повернулся ко мне спиной, отошел в глубь помещения. Без его огней сразу стало темно.

– Не знаю, что будет, когда они закончатся, но сейчас я в полном порядке.

Я глядел на темную фигуру Индиго и не мог понять, о чем он думает. Но, с другой стороны, разве когда-то было иначе? Догадался ли я хоть раз, что у него на уме? Будь так, давно бы понял, кто он такой. Даже странно: как можно было за столько времени не распознать палача