— Они приступят к работе завтра в шесть утра.

— Это нелепо. И что мне делать? Совершать обход стелохранителем?

— Я не думаю, что дело в тебе. Возможно, он мог быпросто сопровождать тебя от дома до работы и обратно. Проблема касается меня.

— Я это знаю. — Ему было дурно от одной этоймысли. А на следующее утро Мел все объяснила детям. Они слушали с широкооткрытыми глазами, а она надеялась, что с ними ничего не случится и черезнесколько дней этого человека поймают. Им просто надо немного потерпеть. Мэтрешил, что это превосходно, Марк был смущен тем, что его будет сопровождатьтелохранитель в колледж, а девочки пришли в ужас. А когда они уехали в школу всопровождении полицейского, миссис Хан пришла наверх к Мел.

— Миссис Халлум? — Она всегда так произносила ихфамилию, и Мел повернулась к ней.

— Да, миссис Хан? — Питер все время называл ееХильдой, но Мел никогда так не обращалась к ней.

А та никогда не называла ее «миссис Мел», как это делалаРакель в Нью-Йорке.

— Я хотела объявить вам, что в силу сложившихсяобстоятельств я ухожу.

Мел посмотрела на нее.

— Неужели? — Питер будет потрясен, а возможно,даже рассердится на нее. Она нарушила порядок в их доме, но в этом была не еевина. — Я не думаю, что вы подвергаетесь опасности, находясь здесь, и, какя уже объяснила детям утром, мы все время будем под защитой.

— Я никогда не работала в доме, где требовалосьприсутствие полиции.

— Я в этом уверена, миссис Хан. Но если вы некотороевремя сможете сохранять спокойствие… — Мел должна была попытаться ради Питера.

— Нет. — Она решительно покачала головой. — Яне желаю. Я ухожу сейчас же.

— Даже не предупредив нас?

Она отрицательно покачала головой.

— Ничего подобного не происходило здесь, пока была живажена доктора.

Жена доктора, конечно, была Анна. И тогда Мел не смоглаудержаться, чтобы с едва скрытой усмешкой не поиздеваться над ней.

— Представляю, какая, должно быть, здесь былатоска. — Она приняла беспечный вид, а Хильда Хан пришла в ужас. Она дажене подала Мел руку на прощание.

— Прощайте. Я оставила доктору письмо в моей комнате.

— Я прослежу, чтобы оно дошло до него. Вы даже нехотите остаться, чтобы попрощаться с детьми? — Мел это казалосьнесправедливым, но она знала, что они это переживут.

— Я не хочу оставаться в этом доме ни часа более.

— Прекрасно, — невозмутимо ответила Мел,посмотрела ей вслед и чуть не закричала «ура!», когда закрылась входная дверь.Но Питер вовсе не разделял ее ликования.

— Кто будет вести домашнее хозяйство. Мел?

У тебя на это нет времени.

Она внимательно посмотрела ему в глаза, предполагая прочестьв них обвинение, но там была скорее озабоченность.

— Мы найдем кого-нибудь еще. — Она позвонилаРакели, но та отказалась приехать и настаивала, чтобы Мел побольше заботилась одвойняшках. — А пока я могу сама заняться этим вместе с детьми.

— Великолепно. Кто-то там подкладывает бомбы, а тебепридется заниматься стиркой и уборкой постелей.

— Ты тоже можешь помочь мне.

— У меня есть другие дела. — И еще он вынуждентерпеть телохранителя. Ситуация действовала ему на нервы, но проходил день заднем, а человек, подложивший бомбу, так и не был схвачен. Последовали ещечетыре угрозы, и в столе Мел нашли неисправную бомбу. Даже Полю Стивенсу сталожалко ее. Теперь он знал, что она беременна. У Мел появились черные круги подглазами от бессонных ночей. Когда-нибудь его все-таки поймают, так было всегда,но как скоро это случится?

— Мне жаль, что такое происходит с вами, Мел. — Вконце концов однажды он пошел на примирение и протянул ей руку.

— Мне тоже. — Она устало улыбнулась послеокончания передачи. Телохранитель все время стоял поблизости. Она постоянночувствовала его присутствие, а по утрам, когда дети уходили в школу, дом,казалось, был полон полицейских. Это выводило Питера из себя, и они все времяссорились. Он почти привык к собственному телохранителю, но остальные казалисьему «излишними».

— Как я понимаю, все их старания тщетны, — сказалаона Полю.

Он печально посмотрел на нее.

— Знаете, я ведь завидовал вам.

— Я знаю. — Она улыбнулась. И она понималапочему. — Но вам, по крайней мере, не приходится бороться с этим.

— Я не представляю, как вы выдерживаете такоенапряжение.

— Больше всего я беспокоюсь за детей… за собственных,за его… если что-нибудь случится хоть с одним из них, я никогда не прощу себе.

Это продолжалось уже целый месяц, и Мел всерьез началаподумывать, что должна уйти с работы.

Она еще ничего не сказала Питеру, чтобы заранее необнадеживать его. Но пообещала самой себе, что, если в течение двух недель непоймают того, кто подложил бомбы, она уйдет.

Поль Стивенс с ужасом размышлял об этом:

— Если я могу хоть чем-нибудь помочь…

Она отрицательно покачала головой, пожелала спокойной ночи ипоехала домой к своей семье, которая давно утратила прежнюю беспечность. Возледома стояли полицейские машины без опознавательных знаков, а в доме каждый зналоб опасности, которая с каждым днем подкрадывалась все ближе к ним.

— Как ты думаешь, они поймают его, мамочка? —спросил ее в тот вечер Мэтью.

— Я надеюсь на это, Мэт. — Она держала его наколенях, моля Бога, чтобы опасность не коснулась его… или любого из них… Онаперевела взгляд с Пам на двойняшек. Марк отсутствовал. И в этот вечер Питерснова заговорил с ней об этом.

— Почему бы тебе не уйти с работы?

Ей не хотелось говорить ему, что она тоже начинаетсклоняться к этому.

— Я не из тех, кто бросает свое дело только из-заугроз. — Но ей в голову пришла другая мысль. — Что, если нам уехать?

— Куда?

Уже наступил июль, и она со вздохом подумала об этом, снадеждой глядя на Питера.

— Может быть, отвезти всех на некоторое время вМартас-Винъярд? — В этом году она не арендовала дом, но, вероятно, ещемогла снять его на несколько недель или какой-нибудь другой. Но он отрицательнопокачал головой.

— Для тебя это слишком далеко. — Она уже была начетвертом месяце беременности. — И я совсем не смогу видеться с тобой.Почему бы не отправиться куда-нибудь поближе?

— Это лишит поездку всякого смысла.

Сама мысль об этом изнуряла ее, и она поражалась, сколькоденег студия тратит на телохранителей, но они не скупились на нее. И, конечно,не их вина, что телохранители действовали ей на нервы. В то утро, когда онаналила стакан молока для Мэтью, один из них попросил ее: