Но белокурая красавица так горько плакала, что весь его пылпрошел. Питер медленно поднялся по лестнице к комнате Вал и застал там всех заисключением Пам, которая лежала на постели в своей комнате, уставившись впотолок. Она мечтала, чтобы Мел ушла, хотя не призналась бы в этом даже своемупсихоаналитику. Ей хотелось, чтобы вернулась ее мама.

Но она знала, что этого никогда не произойдет. Или придетсясмириться с присутствием Мел, или опять в доме будет царить пустота, такая же,как сразу после смерти матери, когда с ними осталась только миссис Хан. Ивнезапно Пам поняла, что она совсем не хочет возвращения прежней жизни. Онавстала и направилась в комнату двойняшек и застала их всех там, даже Мэта,грустно сидящего на полу.

— Какая маленькая комната. — Она огляделась.

Ее комната была вдвое больше этой. Вал и Джесс ничего неответили, но обернулись, увидев в дверях Питера.

— Да уж. — Но это только напомнило ему, как Мелговорила, что двойняшки никогда в жизни не жили в одной комнате. А здесь их,как сирот, затолкнули в крошечную комнату. «Может быть, все, что она говорила,правда? По крайней мере большая часть», — сказал он себе. Не все, конечно.Но достаточно, чтобы он не мог просто отмахнуться от ее слов.

— Двухместный номер? — спросил администратормотеля в Кармеле.

— Нет. — Она устало улыбнулась. — Меняустроит одноместный.

Он с сожалением посмотрел на нее. Приезжие всегда так говорили,а потом какой-нибудь паренья двое детей влетали в номер, думая, что он их незаметил. И, вероятно, у них еще слюнявая огромная собака. Но на этот раз оношибся. Она достала из машины небольшую дорожную сумку, вошла в номер, закрыладверь и легла на кровать, даже не осмотревшись.

Оранжево-виниловый номер был почти таким же, как и в прошлуюночь. И, едва коснувшись подушки, Мел тут же уснула в полном изнеможении…

… — Доктор Галлам? — позвала медсестра.

— Да? — Он сидел в боксе с кипой историй болезни,радуясь, что в то утро у них было всего два шунтирования.

— Что-нибудь случилось? — Она испугалась. Он былвеликим человеком, и если она совершила ошибку, то ей не сносить головы, но онтолько взглянул на нее и отрицательно покачал головой, устало улыбнувшись.

— Все в порядке. Как там Ирис Ли? Появилась ликакая-нибудь реакция на медикаменты?

— Пока нет. — Ее прооперировали две недели назад,и, казалось, все идет хорошо, но у Питера были сомнения, и он уже несколькодней ожидал худшего.

Но на этот раз Мел не будет рядом с ним. Он остался один.Питер чувствовал себя более одиноким, чем после смерти Анны.

— Джесс?

— Да?

Вал лежала на постели после школы, а Джесси сидела записьменным столом в их комнате.

— У тебя появляется когда-нибудь желание вернуться в Нью-Йорк?

— Конечно. — Она обернулась и посмотрела насестру. — Часто. В этом нет ничего странного. Мы так долго жили там.

— Как ты полагаешь, мама поехала туда? — Она весьдень думала об этом.

— Не знаю. Возможно, она даже в Лос-Анджелесе.

— И не позвонила нам? — ужаснулась Вал, а Джессиулыбнулась.

— А ты бы позвонила, если бы оказалась на ее месте?

Вал покачала головой:

— Думаю, нет.

— И я бы не позвонила. — Затем она, слегкавздохнув, посмотрела в окно. — Я считаю, во всем виновата она. Вал. Вовсем. Она сама все решила. Обычно она всегда советовалась с нами, но на этотраз она поступила по-своему.

— Она, вероятно, считала, что поступаетправильно, — печально произнесла Вал, и Джесс кивнула, глядя на сестру.

— Это действительно так. Мне нравится Питер, а тебе?

Вал снова кивнула:

— Когда я узнала, что мы переезжаем сюда, я думалатолько о Марке.

Джесс улыбнулась:

— Я знаю. Но мне от этого было совсем не легче покидатьНью-Йорк. У мамы был Питер, у тебя — Марк. А у меня ничего. — Онаусмехнулась. Теперь это не казалось столь ужасным. Ей нравилась их новая школа,у нее появился приятель. Впервые в жизни она встретилась с человеком, которыйей по-настоящему стал дорог. Ему был двадцать один год, но Джесс опасалась, чтоее мать упадет в обморок, особенно после того, что случилось с Вал и Марком. Ноона знала, что он неслучайный в ее жизни человек.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Вал, наблюдая заней. — Ты сидишь тут со счастливой улыбкой.

В чем дело?

— Ничего особенного.

Но Вал мгновенно все поняла. Джесс могла получать болеевысокие оценки, но Вал знала мужчин.

Она пристально посмотрела на сестру.

— Ты влюбилась?

Джесс с улыбкой посмотрела на нее. Ей пока не хотелосьничего рассказывать сестре.

— Пока нет. Но я встретила хорошего парня.

— Ты? — поразилась Вал, и Джесси кивнула, не желаябольше ничего рассказывать. — Будь осторожна.

Они обе знали, что она имеет в виду. Вал получила один изсамых жестоких уроков в жизни, который она никогда не забудет.

В тот вечер миссис Хан молча подала им ужин, а Питервернулся домой только к девяти часам. Мэтью был уже в постели, и Питер поднялсянаверх поздороваться с детьми. У него выдался тяжелый день, но рассказать обэтом было некому. Он заглянул в комнату двойняшек и посмотрел на Джесс.

— Ничего не слышно от вашей мамы?

Она только отрицательно покачала головой, и он вернулсявниз.

А в это время Мел въехала в Сан-Франциско и устроилась вгостинице «Стэнфорд Корт». Она разительно отличалась от тех мотелей, в которыхМел ночевала до этого, и она рухнула на постель с усталым стоном. У нее былотакое впечатление, что она едет уже много дней, и она напомнила себе, что поранемного передохнуть. Она до сих пор ничего не решила.

Поэтому ей не хотелось потерять ребенка. Если ему сужденожить, то она несет ответственность за него.

На следующий день она прошлась по китайскому кварталу, азатем поехала в Голден-Гейтс-парк и бродила там среди цветов. Приближался май…май… Она встретилась с Питером почти год назад, и вот теперь она здесьВернувшись в гостиницу, она вынула из сумочки записную книжку и позвонилаРакели. В Нью-Йорке было восемь часов утра, и они несколько месяцев не получалиот нее никаких известий, поэтому Мел даже не знала, устроилась ли она наработу. Но Ракель после первого же гудка взяла трубку.

— Алло? — как всегда, с подозрением произнеслаона, и Мел усмехнулась.

— Привет, Ракель, это я. Как поживаешь?

— Миссис Мел?