Открыв глаза, я почувствовала, как мои губы кривятсяулыбкой, лицо принимает выражение, свойственное Райне. Одним грациознымдвижением я встала, и даже походка у меня переменилась. Когда-то это меняприводило в ярость, а сейчас я мысленно пожала плечами — цена за работу.

Она рассмеялась горловым смехом — такой смех, на которыйоборачиваются мужчины. Смех ниже моего, контральто, отработанный соблазн.

Ричард побледнел, впился руками в подлокотники трона.

— Анита, это ты?

— Гадай дальше, мой медовый волчок.

Он вздрогнул при звуке этой клички. В волчьем обличье уРичарда был имбирный цвет, как у густого меда, хотя я раньше никогда об этом недумала. Но если нужно подумать о чем-то густом и липком, глядя на мужчину,доверьтесь Райне — она это сделает.

Изо рта у меня полились ее слова:

— А ты не злись, если позвала меня на помощь.

Я кивнула, будто именно мой голос объяснял недоуменнуюгримасу Ричарда.

— Я о ней думала не слишком милосердно. Ей это не нравилось.

Джейкоб шагнул вперед, ко мне, а я смотрела на него глазамиРайны.

— Ты не могла вызвать мунина. Ты не ликои.

Странно, но мне не приходило в голову, что быть леопардом —это может значить утрату способности вызывать мунинов. Может быть, поэтомуостальные мунины не явились на мой зов.

— Ты сказал, что некромантия мне не поможет, Джейкоб,так что выбери что-то одно. Либо я достаточно ликои, чтобы вызвать мунина, либодостаточно некромант, чтобы себе помочь.

Мы — Райна и я — крадучись, стали приближаться к высокомумужчине без рубашки. Райне он нравился. Найдите мужчину, чтобы Райне непонравился! Особенно если с ним она еще не имела секса, а в стае список такихбыл очень короток. Но Джейкоб и еще двадцать с лишним новичков в него входили.Райна оглядела стаю, отмечая новые лица. Насчет Пэрис она посомневалась ирешила, что ей эта новая тоже не нравится. Слишком много сук альфа в стае — этоведет к драке.

Я ощутила в Райне нечто такое, чего раньше не было, —осторожность. Ей не понравилось, что Ричард за такое короткое время допустил встаю стольких новичков. Ее это встревожило. Впервые я поняла, что не однатолько любовь заставила Маркуса назначить ее лупой. Она была сильна, но делобыло не только в этом: она по-своему, извращенно, беспокоилась о стае, и мы сней полностью были согласны в одном: Ричард был небрежен. Но мы обе ощущали,что можем исправить положение. Даже пугало, что эта до мозга костей порочнаясука и я в чем-то полностью согласились. Либо я сильно испортилась, либо Райнане была такой испорченной, как я думала. Непонятно, какая мысль из этихнравилась мне меньше.

Конечно, она считала, что мы должны соблазнить Ричарда,чтобы он нам позволил убить несколько избранных нами, а я надеялась, что смогупривести не столь приятные доводы. Райна подумала, что я дура, и я не так ужбыла с ней не согласна. Все страшнее и страшнее.

— Анита! — снова позвал Ричард, неуверенно, будтоне знал, здесь ли я.

Я повернулась, подняв руку, чтобы отбросить волосы с лица.Жест принадлежал Райне, и я отметила, что при виде его не только Ричард, но иСильвия и Джемиль встревожились. Нет — испугались.

Этот страх ощущался обонянием. Смех Райны заклокотал у меняв горле, потому что ей это понравилось. А мне нет. Я не люблю, когда друзьяменя боятся. Враги — пожалуйста, но не друзья.

— Я здесь, Ричард, здесь.

Он всмотрелся:

— Когда ты в прошлый раз вызывала при мне мунин Райны,ты даже думать не могла по-своему.

— Я же оставила тебя на все это время не потому, что бояласьнашей близости. Я ушла разобраться в своем хозяйстве, в частности, обрестиумение управлять мунином.

— Управлять мной? — сказала Райна. —Размечталась.

Сказано было не вслух, только у меня в голове.

Мне долго пришлось привыкать, что одно говорится вслух, адругое нет, но я научилась различать.

Я вслух произнесла то, что видела в видении:

— Я вижу Грегори в дыре, голого, связанного, на кучекостей. Где это?

Райна стала показывать мне изображения. Похоже было набыстро меняющиеся слайды, но они сопровождались эмоциями, колотившими меня поголове и сменявшими друг друга. Я увидела металлическую чашу, привинченную надкрошечной отдушиной, пропускавшей достаточно света, чтобы видеть, если солнцевысоко. Вниз свисала веревочная лестница, которую поднимали, когда она ненужна. Я была Райной, стоящей над ложем из костей, рядом с моим коленом —человеческий череп. В руках я держала шприц и вводила его содержимое втемноволосого мужчину, скованного, как сейчас был скован Грегори — лодыжки кзапястьям. С кляпом во рту и с повязкой на глазах. Игла вошла, он заскулил изаплакал. Лекарства не давали ему перекинуться.

Я его перевернула набок и увидела кусок кости, врезавшийся вголый пах. Я наклонилась к свежему запаху крови, мяса и невероятно пьянящемузапаху страха, исходящего от этого человека — нет, от этого ликои. И ярванулась вверх, прочь из этого воспоминания, до того, как губы Райнысомкнулись на скованном. Оттолкнула эту память, но все еще ощущала запахстраха, выступивших на коже с потом лекарств, запах мыла там, где Райна егомыла ежедневно перед тем, как начать развлекаться. Я знала, что его звали Тодди он рассказал о ликои репортерам и помог им поставить скрытую камеру вполнолуние — за деньги. Может быть, он заслужил смерти, но не такой. Такой незаслуживал никто.

Я пришла в себя, лежа на земле перед троном, и по щекам уменя бежали слезы. Джемиль и Шанг-Да встали между мной и публикой, котораядвинулась мне помочь. Клодия и Игорь стояли лицом к подходившим, а Рафаэльдержал Мику за локоть, пытаясь убедить его не прорываться ко мне с боем. Мерльи Ной шли на помощь Клодии и Игорю. Вот-вот все могло полететь к чертям.

Я приподнялась на руках, и все застыли на месте. Голос былхриплый, но мой.

— Все в порядке. Я жива.

Не знаю, поверили мне или нет, но почти сразу напряженностьстала спадать. И хорошо. И без свалки всех против всех у нас достаточнопроблем.

Поглядев на Ричарда, я ощутила только гнев.

— И это так вы собирались убить Грегори? Простооставить его в ублиете, в подземной темнице, пока не сгниет?

Я говорила тихо, потому что не владела голосом и не знала,чем еще не владею. Я знала Райну, и она не ушла. Она сначала хочет получитьсвою «награду», ведь она сделала свою работу: я узнала, где Грегори. Я дажезнала, как туда добраться. Она свою премию заработала. И я не смела потерятьнад собой контроль, пока она ждет, как акула под водой.

— Я велел поместить Грегори куда-нибудь подальше отменя. Туда я не велел его сажать.