Она была одета в платье, облегающее все окружности, с такимвырезом, который показывал, что под ним должен быть лифчик. Груди такогоразмера сами так не торчат. Она кралась босиком, темно-рыжие волосы, ухоженныеи расчесанные, спадали на плечи полированным сиянием.

— Мы выберем сегодня новую лупу, — сказал Ричард.

Она упала на колени перед троном, подобрав платье подбедрами жестом благовоспитанной дамы, хотя и наклонилась так, чтобы Ричардуничто не мешало заглянуть в вырез. Мне она не очень понравилась.

— Ты не можешь винить нас в излишнем рвении, Ульфрик.Одна из нас, — она запнулась, давая понять, что слово «нас» здесьсовершенно лишнее, — будет выбрана лупой и станет твоей подругой в однупрекрасную ночь. — Голос ее упал до сладостного воркования, но все же былслышен.

Нет, мне она не понравилась. Не мне бы возникать, когда Микастоял рядом со мной, но какая разница? Логика здесь ни при чем. Мне хотелосьзахватить пригоршню этих крашеных лохм и дернуть как следует. Только когда Микатронул меня за руку, я заметила, что поглаживаю нож в наручных ножнах. Иногда ятрогаю оружие, когда нервничаю, а иногда просто мое тело выдает мои мысли. Язаставила руки остановиться, но все равно не была довольна.

— Иди к остальным кандидаткам, Пэрис, — велелРичард. Он старался не смотреть на нее, будто боялся этого. Мне это понравилосьне больше, а еще меньше.

Она наклонилась, положила руку ему на колено. Он вздрогнул.

— Не вини нас в рвении, Ульфрик. Мы так долгождем.

Лицо Ричарда осунулось от гнева.

— Сильвия! — позвал он.

Сильвия улыбнулась, и это была улыбка чистой злобнойрадости. Она взяла Пэрис за руку и дернула, не слишком ласково, заставивподняться. Пэрис была на добрых два дюйма повыше, но сила Сильвии, ее зверь,придавала ей такой вид, будто она десяти футов ростом.

— Ульфрик тебе велел вернуться и стоять с остальнымисоискательницами. Делай, что он сказал!

Сильвия подтолкнула ее в сторону собравшихся. Красавицаспоткнулась, но удержалась на ногах и оправила платье на тугих бедрах.

Сильвия повернулась и пошла на свое место возле Ричарда,когда Пэрис сказала:

— Мне говорили, что грубость тебя возбуждает.

Сильвия замерла, и не надо было видеть ее лицо, чтобы ощутитьохватившую ее ярость. Еще до того как она повернулась, медленно, с напряженнымимышцами, я знала, что глаза ее светятся волчьим янтарем.

— Что ты сказала?

— Сильвия, — тихо сказал Ричард. Это не былакоманда, это была просьба. Я думаю, если бы он приказал, она бы моглавоспротивиться, потребовать удовлетворения. Но просьба... Она вернулась кРичарду.

— Слушаю, Ульфрик.

— Пожалуйста, займи свое место.

Она вернулась на место, где должна стоять Фреки, —справа от Ульфрика. Но злость кипела в ней почти как видимый жар над летнимасфальтом.

— Я приношу свои извинения царю лебедей за то, что неузнал его сразу, но мы встречались лишь один раз.

— Да, — ответил Донован Риис. — Я помню.

— Милости просим в наш лупанарий. Я хотел бы дать тебегарантию безопасности среди нас, но для этого я должен знать, что привело тебясюда.

— Я пришел, потому что Нимир-Ра спасла моих лебединокот тех, которые чуть не убили ее. Она рисковала ради них своей жизнью. Сегодняя с нею как союзник.

— Тогда я не могу гарантировать тебе безопасность,Донован, потому что, если дело обернется плохо, будет битва. Если ты — союзникАниты, ты окажешься в гуще событий.

— Она рисковала жизнью ради моих людей, я не могусделать меньше.

Ричард кивнул, и я заметила, как промелькнуло между ними понимание.Дурак дурака... он тоже готов глупо погибнуть ради чести.

— Она спасает всех местных оборотней, которые попадаютв беду? — спросил Джейкоб, придав вопросу оттенок презрения.

Ричард начал было что-то говорить, но Сильвия шагнула впереди тронула его за руку. Он кивнул, давая ей говорить.

— Скольких из нас Анита спасла от пытки илисмерти? — Она сама подняла руку.

Джемиль вышел из-за трона и тоже поднял руку. Все моилеопарды подняли руки — этакая рощица благодарности. Поднял руку Рафаэль. Янаконец заметила Луи, его лейтенанта и бойфренда Ронни. Он кивнул мне, поднимаяруку.

Ричард встал и поднял руку. Еще поднялись руки там и сям.Потом вышел вперед Ирвинг Гризволд, интеллигентного вида репортер — и вервольф.Очки его блестели в свете факелов, и он казался слепым. Похож был на высокого ичуть лысеющего херувима с пламенными очами.

— Что случилось бы, если бы Анита не выручила Сильвиюиз рук Совета вампиров? Сильвия сильна, но если бы она сломалась? Она сильныйдоминант и могла бы призвать многих из нас, почти всех, заставить нас отдатьсебя Совету вампиров. — Ирвинг поднял руку. — Она спасла нас всех.

Среди вервольфов началось движение, почти половина рукподнялась. У меня захватило в груди дыхание, защипало глаза. Я не собираласьзаплакать, но если бы кто-то меня сейчас обнял, то не знаю.

Вышел вперед Луи, маленький, темный, красивый, с короткоподстриженными волосами.

— Рафаэль — сильный король, настолько сильный, что еслибы Совет вампиров его сломал, никто из нас не мог бы отвергнуть его призыв. Мыбы все оказались в их власти. Все вы видели, что было сделано с ним и скольковремени ушло, чтобы это залечить. Анита спасла всю родере этого города.

Крысы подняли руки — все как один.

Заговорила Сильвия:

— Оглядитесь вокруг — вы действительно хотите потерятьтакую лупу? Многие из вас помнят, каково было при Райне. Хотите опять того же?

— Она не ликои, — возразил Джейкоб.

Некоторые повторили его слова — но не много их было.

— Если твое единственное возражение — что она невервольф, то это слишком хилая причина, чтобы потерять Аниту.

— Потерять! — фыркнул Джейкоб. — Да я еесегодня впервые вижу. Я пять месяцев в стае и сегодня впервые увидел вашудрагоценную лупу. Как можно потерять то, чего не имеешь?

Эта фраза вызвала массовое одобрение, выкрики, вой, дажеаплодисменты. Тут уж мне нечего было возразить. Я вышла вперед и встала междусвоими союзниками и троном. Такое молчание опустилось на поляну, что слышенстал треск факелов.

Ричард глядел на меня в упор, и теперь я могла выдержать еговзгляд. Я постаралась, чтобы голос мои был слышен всем, когда сказала:

— Джейкоб прав.

Сильвия удивилась. И Джейкоб тоже. И за спиной у меняпослышалось движение — все были удивлены.